Сад нашей памяти

– Малкольм после того, что с ним сделала Сэйди, остался навсегда хромоногим. Впрочем, когда он вышел из больницы, он не стал преследовать ни мою бабушку, ни меня. Я лишь много лет спустя узнала, что удержала его от этого именно госпожа Оливия. Она пригрозила со скандалом бросить Эдварда, если Малкольм попытается как-то отыграться на моей бабушке или на мне.

– А он еще жив?

– Нет, Малкольм Картер скончался в 2000 году. Он несколько раз был женат и от всех своих жен имел детей, однако в итоге помер одиноким и немощным в доме престарелых.

– А вы еще когда-нибудь видели Сэйди? – спросила Либби.

– Да, когда мне было тринадцать. Шериф Бойд умер, а Сэйди Томпсон к тому времени сделалась народной легендой. И госпожа Оливия сочла, что уже будет безопасно свозить меня в Нью-Йорк. Видишь ли, госпожа Оливия наняла мою бабушку в няни к своему ребенку, и ранние годы своей жизни я провела в одной детской с ее сыном Стюартом. Потом, когда мы достигли школьного возраста, Стюарта отправили учиться в пансион, а я пошла в обычную муниципальную школу, а впоследствии устроилась работать у Картеров на кухне.

– То есть вы здесь с самого детства? – изумилась Либби.

– Госпожа Оливия спасла мою мать, мою бабушку и меня. А когда моей Джинджер пришло время идти в школу, она позаботилась о том, чтобы ей выделили стипендию, позволившую ей впоследствии поступить в медицинский колледж. То же самое она сделала и для Коултона.

– Почему же при всем при том она не помогла Элайне?

Маргарет глубоко вздохнула.

– Госпожа Оливия хотела, чтобы Малкольма судили за то, что он сделал с Сэйди, но доктор Картер стал покрывать своего кузена, так что, естественно, никаких обвинений не последовало. После этого она уже не смогла доверять мужу. Он сильно отяготил ей жизнь в поместье даже после того, как она перестала общаться с Сэйди. На людях он был к ней предельно внимателен, а дома, за закрытыми дверьми, держался холодно и отстраненно.

– И все же они оставались в браке.

– Да, из-за Стюарта. Она вольна была уйти в любой момент, как ей частенько напоминал супруг, однако Стюарт остался бы с ним, без вариантов. Оливия не могла покинуть сына, а потому продолжала делить кров с Эдвардом. Насколько я могла заметить, каждый из них всегда жил собственной жизнью. Госпожа Оливия всецело сосредоточилась на сыне и на своих цветниках, а доктор Картер продолжал работать в Линчбургской больнице, покуда она не закрылась уже в семидесятых. И вплоть до самой смерти он искренне верил, что делает для женщин благое дело.

– Госпожа Оливия, получается, уберегла Сэйди, но не решилась поддержать Элайну.

– Она понимала, что доктор Картер стал бы гнушаться и Элайной, и тобой. И она опасалась, что он сделает ваше существование таким же жалким и несчастливым, как и ее собственное.

– Куда же тогда уехала Элайна, когда забеременела? Я знаю, что, когда я родилась, она жила в Нью-Джерси.

– Элайна отправилась жить к Сэйди в Джерси-Шор.

– К Сэйди?!

– Да. Покинув Вирджинию, Сэйди уехала на поезде в штат Нью-Джерси, где быстро нашла себе работу на одном из военных заводов. В те годы мужчин не хватало, и в цеха охотно нанимали женщин. После войны она снова пошла учиться в школу. И хотя у нее это отняло почти десяток лет жизни, ей даже удалось окончить университет. Она стала учителем.

– Учителем? Ну, ничего себе! Потрясающе! То есть Оливия все время поддерживала связь с Сэйди?

– Каждое лето госпожа Оливия садилась в поезд до Нью-Йорка и уезжала на неделю. Я только позднее уже узнала, что во время тех поездок она неизменно навещала Сэйди. Как я уже обмолвилась, когда мне было тринадцать лет, она впервые свозила меня в Нью-Йорк и попутно представила друг другу нас с матерью.

Либби было любопытно, как прошла эта встреча матери с дочерью после многолетней разлуки, но Маргарет не стала об этом рассказывать, и Либби не решилась настаивать.

– А Сэйди потом вышла замуж?

– Вышла. За очень славного человека по имени Артур. Детей у них не было, но они жили душа в душу и были преданы друг другу до тех пор, пока ему не отказало сердце за несколько лет до собственной ее кончины.

– Она когда-нибудь сожалела о том, что оставила вас?

Маргарет устремила взгляд вдоль длинной подъездной дороги к поместью.

– Так было лучше для нас обеих. Я поняла это, как только увидела ее, а она увидела меня. Я догадалась, что, глядя на меня, она видит Малкольма. А моя бабушка была для меня лучшей матерью, о какой я только могла мечтать.

Либби протяжно выдохнула.

– А когда умерла Сэйди?

– Когда тебе было лет пять. Когда она отошла, мы с госпожой Оливией были подле нее. – Маргарет мягко положила ладонь Либби на предплечье. – Иногда у нас нет выбора между «хорошо» и «плохо». Порой приходится выбирать самое приемлемое из наихудших вариантов и просто надеяться на лучшее. Госпожа Оливия сумела когда-то сделать нужный выбор, и именно поэтому мы с тобой сейчас здесь и стоим.