Сад нашей памяти

Миссис Грант, которой было уже за пятьдесят, одета была в хорошо шитый, по фигуре темно-синий костюм и черные туфли на каблуках. Ее каштановые, с легкой проседью, волосы были убраны на затылок в «ракушку». Сьерра назвала бы ее стиль французским шиком.

– Ничего страшного, – отозвалась миссис Грант.

– Простите, задумалась на минуту. Быть может, хотите, чтобы я сделала еще какие-нибудь снимки? – спросила Либби, глядя с крыльца, как «Вольво» Джереми набирает ход, удаляясь по длинной подъездной дороге.

– С вами все в порядке? – пристально вгляделась в нее миссис Грант. – Вы как будто бледны.

– О, не беспокойтесь, все отлично. Просто мой бывший муж решил вдруг нарисоваться и вернуть кое-что из моих вещей. А заодно сообщить мне, что снова женится и что скоро у них будет ребенок. Но знаете что? – улыбнулась Либби. – Он привез мои любимые беговые кроссовки, в которых мне было просто потрясающе. Знаете, когда уже как следует разносишь пару, и все же они хорошо поддерживают ногу. Этакая золотая середина. Мне действительно их очень не хватало.

– Вот как? Так с вами точно все в порядке?

Ее пространная тирада прозвучала исключительно нелепо. Будь ее жизнь телевизионным ситкомом, Либби сейчас бы даже ухмыльнулась, услышав за кадром неестественный в записи смех.

– Простите, наговорила вам лишней информации, миссис Грант. У вас прекрасный дом и изумительные сады.

Миссис Грант улыбнулась:

– Жаль только погода подкачала. И пожалуйста, называйте меня Элайна.

– Хорошо, Элайна, – кивнула Либби. – Погода – всегда фактор риска. – Она кашлянула, прочищая горло, в надежде, что миссис Грант уже забыла про ее ненужную болтовню насчет Джереми. – С вашей стороны было так мило открыть свой дом для свадьбы Джинджер.

– Я ее знаю с малолетства. И ее мать всегда была очень ко мне добра. Мы практически одна семья.

Надеясь побыстрее переключиться от признаний Джереми на что-нибудь другое, Либби поспешила добавить:

– Если вы когда-нибудь решите сдавать в аренду свое имение для частных мероприятий, то сможете получить от этого большую выгоду.

– Я еще несколько лет назад обдумывала эту идею, но, пока сады не будут как следует восстановлены, мы мало что можем предложить публике.

– Они и сейчас уже в прекрасной форме.

– Приятно слышать это от вас, поскольку я подумываю составить каталог с фотографиями дома и цветников. И если мы решимся-таки на это предприятие, то нам также понадобится и свой сайт.

– Да, без этого не обойтись.

– Подходите в понедельник в одиннадцать часов в мой кабинет. Обсудим это поподробнее.

– Конечно. Это было бы замечательно.

В доме раздались восторженные приветствия, и Либби поняла, что невеста переоделась в свой дорожный наряд и готова к отбытию.

Либби тут же подняла фотокамеру и, отступив от собеседницы, направила объектив на жениха с невестой. Следующие несколько минут были наполнены радостным смехом, порханием нежно-желтых лепестков роз и торжественным отъездом молодоженов на ретроавтомобиле.

Не переставая снимать, Либби некоторое время следовала за машиной, неторопливо ехавшей по длинной гравийной дороге, и все поглядывала на привязанные к автомобилю жестяные банки, что отчаянно брякали, предвещая новобрачным только самое лучшее.

Глава 4

Либби

Понедельник, 8 июня 2020 г.

г. Блюстоун, штат Вирджиния

Ей снилась прелестная малютка. Либби уже не раз видела ее во сне, и теперь, как и в прошлых снах, она целовала кроху в нежный животик, вдыхая еле ощутимый запах сладкого молока, и терлась кончиком носа о ее малюсенькую хлопковую распашонку. Маленькие ручонки сжали ее волосы в кулачках и подергали, отчего и мать, и дочурка счастливо рассмеялись.

– Кем же ты станешь, малышка? – задумчиво спросила Либби.

Брыкая крохотными ножками и булькая смехом, девочка ответила:

– Я стану кем только пожелаю. Передо мною – целый мир.

– Но ты еще слишком мала, чтобы что-то сделать в этом мире. Останься со мной.

– Матери и дети не всегда могут быть вместе, – возразила малютка без малейшей печали в голосе.

– Но это неправильно, – тихо сказала Либби.

– Такова жизнь.

– Нет, у жизни должен быть некий порядок. И тебе еще не время уходить. Не покидай меня, малышка.

Однако девочка исчезла. Смех ее истаял, и сон полностью развеялся, оставив Либби лежать, уже окончательно проснувшись и глядя на неровный – так называемый акустический – потолок гостиной в доме отца.

Донесшийся с кухни грохот кастрюль и сковородок вынудил ее подняться и потянуться к телефону. Задев, она вновь опрокинула пустой бокал. Либби не помнила даже вкус вина, которое она ночью выпила залпом, надеясь поскорее заснуть.