Сад небесной мудрости: притчи для гармоничной жизни

Я кивнул и снова погрузился в анализ неприглядных сторон человеческого бытия. Мне пришло на память, что наиболее неприятные моменты моей жизни были связаны с подчас вынужденным пребыванием в компании дешевых трепачей-острословов, которые все время ссорились, постоянно подначивая друг друга, и грязно сплетничали за спиной о каждом, стоило ему только выйти из комнаты. Эта была та разновидность «приятелей», длительное общение с которыми превращало вашу жизнь в нескончаемый кошмар, в жалкое прозябание и, в конце концов, что еще хуже, не в лучшую сторону влияло на ваш собственный характер. Я спросил, в чем была причина всех этих ссор и злословия.

Он кивнул, показывая, что понял вопрос, и еще раз бросил взгляд вниз, подтыкая складки своей монашеской одежды и в молчании усаживаясь поудобнее. Затем тихо вздохнул и заговорил:

– Разве ты не замечал, что люди этого мира очень хотят иметь друзей и поклонников, но стоит этим друзьям и поклонникам подружиться или еще как-то сблизиться с кем-то, кроме нас, как мы сразу начинаем испытывать непреодолимое желание разлучить этих двоих, поссорить их друг с другом, и вот мы уже начинаем распускать сплетни, делать прозрачные намеки, имеющие целью добиться этого? Разве ты никогда не видел, как часто то, что мы говорим, имеет своей, подчас бессознательной целью отвратить друг от друга тех людей, которым посчастливилось на кратчайший дозволенный им миг испытать радость дружбы и сладость любви? В этом и есть причина твоей ситуации, вот почему мы так часто обнаруживаем себя в компании вроде той, что ты только что описал.

И опять его слова показались мне абсолютно логичными, и я мысленно обещал себе быть особенно внимательным к подобной болтовне и сплетням, потому что предпочитал компанию людей достойных и благородных. И тут я вспомнил своего обидчика, раздражительного хранителя книг из той библиотеки, где я работал, – моего начальника – и попросил:

– Откройте мне, в чем причина той разновидности отпечатков, что заставляют нас слышать от некоторых из окружающих нас людей слова, которые всегда кажутся неприятными или даже агрессивными, но в любом случае направленными на конфронтацию; создается впечатление, что такие люди только и думают, как бы с тобой сцепиться.

– Причина этого в грубых словах, причем фактически, – тут Гунапрабха взглянул на меня, характерно пожав плечами, – не только обращенных к живому существу, но и адресованных неодушевленному предмету и даже относящиеся к оценке какого-нибудь события. Можно облаять соседа или обругать его собаку, можно отпустить пару крепких словечек по поводу камня, о который ты споткнулся, можно сказать все, что думаешь об очередной задержке экипажа, – итог один, и он тебе известен.

– А что, если люди, – продолжил я свой экскурс в личные обиды, – не придают никакого значения нашим словам и ни во что не ставят наши предложения, заставляя нас думать, что мы вообще никуда и ни на что не годимся?

– Этому есть своя причина, – мгновенно отозвался он, как будто предвидя ход моей мысли, – и эта причина – суесловие, пересуды и пустопорожняя болтовня, настоящее проклятие человечества, медленно, но верно пожирающее жизнь огромного числа людей, засевая в их умах отпечатки невообразимых бед в будущем.

Я припомнил свои дружеские посиделки за чашкой чая с приятелями и задумался, сколь многое из того, что мы говорили тогда, являлось пустой тратой слов, настолько бесполезным сотрясанием воздуха, что уже спустя несколько часов почти невозможно было вспомнить, о чем вообще шла речь. Похоже, это распространялось и на те новости, которые мы читаем каждый день и за ночь благополучно забываем, чтобы расчистить место, и с утра пораньше опять расточительно тратить свое время на чтение свежих, столь же ненужных новостей.

Эта мысль потянула за ниточку другую: мне припомнилось сборище купцов на постоялом дворе неподалеку от моей библиотеки. Склонившиеся над бумагами с последними ценами и прогнозами, с головой ушедшие в деловые переговоры, заключение и расторжение сделок, торгующиеся до упаду и спорящие до хрипоты, они отдавали все свои силы приумножению и без того немалого состояния. Эта интенсивная деятельность до того изматывала их моральные и физические силы, что многие из них доводили себя до нервного истощения и неспособности продолжать свои дела, а иные прямиком отправлялись на кладбище, так и не успев толком насладиться плодами своих праведных трудов.

– А как называется то, – вспомнив этот постоялый двор, продолжал я вопрошать, – что заставляет некоторых людей посвящать всю свою жизнь погоне за приобретением все большего числа все лучших вещей; почему столь немногие способны довольствоваться тем достатком, который уже имеют?

– Это результат отпечатка, посеянного эмоцией страстного желания, стремления обладать чем-то – постоянное ревнивое внимание ко всему, что имеют, делают, умеют или знают другие, и непреодолимая, требовательная тяга завладеть этим.