Сад нераскрывшихся цветов

Стоп.

Я поперхнулся и чуть не выронил железную банку с холодным кофе. Мои глаза вновь прошлись по строчкам. Ничего не изменилось. Печатные буквы на лаконично-строгой открытке, минималистическое сердце, продыроколенное сбоку. Узкая алая лента. Утонченный вкус дарительницы.

"Я люблю тебя, Нил".

Примечания:

Одним из традиционных подарков на День всех влюбленных в Великобритании считается яблоко.

^2 Мэри Элизабет Мэйпс Додж -- американская писательница и издательница книг для детей.

Ё Диони?с -- в греч. мифологии бог виноградарства и виноделия.

Глава 22

Никогда не любил март. Хотя, казалось бы, ненавистная мне зима хлопнула дверью и ушла, весна постепенно начала делать попытки согреть все вокруг, межсеместровые тесты и сочинения написаны, впереди Пасхальные каникулы. Но именно на этот месяц отчего-то обычно приходилась целая волна неудач. Впрочем, со временем к этому я уже привык: это была моя личная черная полоса. И вот, на март две тысячи двенадцатого года выпали такие невзгоды: плохая оценка за тест по истории Англии, неудачная стрижка, странное поведение Лили и моя очередная провальная попытка написать что-то стоящее. Казалось бы, мелочи мелочами, но я, как человек жутко чувствительный и ранимый, каждую неудачу воспринимал шрамом на сердце. И если учебы в основном это не касалось (я убеждал себя, что мисс Элизабет просто меня недолюбливает), то неосторожное слово ближнего или непонятная ситуация действовали на меня угнетающе. Вот и сейчас, подстриженный, словно средневековый монах, меланхоличный и рефлексирующий, в позе мыслителя я сидел возле окна экспресса и взглядом провожал скользящие пейзажи. На моих коленях лежала тетрадь, в ней -- ручка с покусанным колпачком. По дороге домой я планировал писать рассказ, но последняя попытка творчества на днях показалась мне настолько жалкой, что я чуть не расплакался от безысходности. Помог забыть об этом мне Дарси, стащив с кровати на пол и накрыв своим телом. Но постоянно выручать меня он явно таким способом не сможет, поэтому выхода было два: продолжать совершенствоваться или навсегда бросить эту глупую затею с писательством. Пока что для себя я ничего не выбрал, поэтому решил подумать об этом в поезде. Но разве до этого, когда едешь туда, где не был больше полугода? Домой.

Я оторвал взгляд от окна и раскрыл свою тетрадь, подушечками пальцев проведя по гладкой бумаге. Чистый лист манил меня, в то же время пугал. Что, если у меня вовсе нет таланта? И мне было страшно лишь от одной мысли, что столько лет моего горящего желания стать писателем вспыхнут и рассыплются пеплом. Я взялся за ручку и после нескольких секунд раздумий вывел в самом верху страницы: "Лестница в никуда". Я не знал, о чем расскажу будущему читателю, не знал своих героев, их историй, их судеб. Стоило лишь захотеть писать, как все мои идеи испарялись, а голова становилось стерильной. Уметь бы записывать их у себя же в голове. Тогда все те потрясающие мысли, приходящие почему-то ночью, никуда не пропадут.

Болезненно вздохнув, я начал листать тетрадь, и внезапно страницы распахнулись на середине. Туда совсем недавно я вложил подаренную открытку на день всех влюбленных. Для меня она была настоящим ребусом, и тот, кто создал ее, явно позаботился о своей конфиденциальности: даже по почерку определить было сложно -- текст был собран из печатных букв. "Я люблю тебя, Нил" -- в очередной раз утверждала надпись, и я сжимал картон меж ладоней, греясь любовью, которая исходила от этого маленького подарка. Конечно, Арлену я ничего не сказал -- я не мог предположить его реакцию (а человеком он всегда был довольно непредсказуемым). К тому же хотелось иметь хоть небольшую тайну, которую я делил бы лишь с самим собой.

-- Желаете что-нибудь?

Меня отвлекла женщина, разносившая напитки по салону. Расставшись с двумя фунтами в обмен на зеленый чай, я согрел руки теплом пластикового стаканчика. Интересно, как вырос клен, который мы посадили с матерью год назад?..

Я не был дома больше шести месяцев. Не сказать, что меня страстно тянуло в Рочестер, но порою ностальгические мысли посещали. Особенно в те моменты, когда я созванивался с Норой и слушал ее короткие, но милые сердцу истории о родном городе и его неторопливой жизни. Наш коттедж не был большим и стоял на улице, которая летом и весной утопала в цветах заботливых садоводов. Моя мать тоже увлекалась этим, и в палисаднике всегда цвели герберы. Как известно, графство Кент славилось своими садами, и каждый город здесь, без сомнений, это доказывал. Жаль, что время цветения еще не пришло и я не смогу вдохнуть милых ароматов. Но мне было достаточно того, что смогу ощутить запахи родного дома.