Сад отрубленных крыльев (сборник любовно-фантастических рассказов) (СИ)

Алиса Эльфман Сад отрубленных крыльев (сборник любовно-фантастических рассказов )

САД ОТРУБЛЕННЫХ КРЫЛЬЕВ

1.

Ай, то не пыль по лесной дороге стелется,

Ай, не ходи, да беды не трогай, девица!

             Мельница «Невеста Полоза».

Меня мучил вопрос: «Как это могло произойти? Почему, именно с нами?». Верить в то, что творилось вокруг, совершенно не хотелось… однако ноющая боль в запястьях, стянутых крепкими веревками, не давала обмануться.

 Это было несправедливо – ведь мы с сестрой не сделали ничего плохого. Фактически, мы просто свернули туда, где молодым девушкам  появляться не стоит.

Мне хотелось посмотреть на  Мегги, приободрить ее хоть немного… Но оторвать взгляд от земли, значило вновь увидеть отвратительные лица тех уродов, которые поймали нас. Я всегда считала, что в случае чего, смогу постоять за себя и сестру. Сиротская жизнь кидала нас то в очередной мерзкий приют, то к опекунам, большинству из которых мы были совершенно не нужны. И за свою недолгую жизнь я уяснила, что за себя (и за своих близких) нужно бороться – и я боролась. Зубами, ногтями, элементарными заклятьями, да и просто всем, что попадалось под руку.

Однако в  этот раз я не успела даже пикнуть. Смешно… все взрослые, с которыми мне доводилось встречаться, считали меня злобной дикаркой, из-за чего меня много раз пытались разлучить с Мегги, выглядевшей, как невинный ангелок. И именно в тот раз, когда моя агрессивность могла бы сыграть на руку, я не смогла ровным счетом ничего сделать.

Наше с сестрой будущее не было для меня загадкой. Все было ясно. Слышали, когда-нибудь про работорговцев, негодяев, отлавливающих молодых и красивых (поверьте, я не хвастаюсь сейчас!), чтобы потом продать их какому-нибудь богачу-извращенцу? Да, нас угораздило попасть именно в руки к одним из представителей этой незаконной «профессии»… Небольшое моральное удовлетворение мне приносила лишь мысль, что я успела укусить одного из них, когда меня попытались ущипнуть за щечку. Судя по визгливому крику, который издал этот придурок, я прокусила ему руку до самой кости. На моих губах осталась кровь, и я демонстративно провела по ним языком, слизывая ее. Бить меня не стали, но рот моментально заткнули крепким кожаным кляпом, так что я лишилась возможности не только кусаться, но и разговаривать. Я знала, что, наверняка, еще пострадаю за такую дерзость. Единственное, о чем работорговцы точно позаботятся, так это о сохранении меня в «товарном виде».  А ведь существует масса способов заставить человека страдать, не оставив при этом никаких следов от истязаний…

Из омута тревожных размышлений меня вывел какой-то шум, похоже, толпа работорговцев пришла в движение. Я равнодушно подняла голову, просто, чтобы знать, что происходит. Не могу сказать, что меня это волновало, но в моем положении не помешает быть в курсе всего; при случае можно использовать информацию  для собственной выгоды.

…Чуть позже я возблагодарила Бога за то, что отлично научилась скрывать собственные чувства. Иначе бы я так и застыла с открытым ртом (если бы не кляп, конечно), при виде юноши, появившегося среди работорговцев. Он был высоким (на голову выше меня, а я тоже не маленькая) и стройным, но с хорошо прочитываемой даже под одеждой мускулатурой. Тонкие черты лица  напомнили мне о портретах древних аристократов, на которые я любила смотреть в далеком детстве. И светлые волосы, которые выглядели так, будто их слегка припорошили сероватым пеплом. Во мне вспыхнула нелепейшая надежда, что какой-то благородный принц сейчас спасет нас из рук разбойников… Глупо, очень глупо. Истина открылась мне, когда я увидела, как остальные работорговцы смотрят на новоприбывшего. В их глазах был страх, но так не смотрят на врага. Так смотрят на вожака.

Здорово. Просто замечательно! Я только что, как какая-нибудь романтичная дура, из ненавистных мною романов, пялилась на главаря худших негодяев во всех мирах…

Юноша улыбнулся, и мне до дрожи не понравилась эта ухмылка. Так хищник смотрит на загнанную жертву, которой уже некуда бежать. Ну, в принципе, дела обстояли именно так.

Он сделал чуть заметное движение рукой, и из моего рта, наконец, вытащили кусок кожи.

- Как тебя зовут, красавица? – его голос был очень нежным. Это притворная доброта взбесила меня еще больше. Краем глаза я заметила, как Мегги с ужасом замотала головой, призывая меня не делать глупостей. Но было поздно – поезд имени меня уже покатился под откос.

Я прищурилась – это привычка сохранилась еще с тех времен, когда я страдала близорукостью (в пятнадцать лет я сумела самостоятельно исправить себе зрение с помощью одного заговора), а теперь это демонстрировала крайнюю степень моего бешенства.