Сад плененных сердец

Повелитель джиннов направился ко дворцу царевны, а Индра Бумайя, сидевший в ту пору на крыше дворца, заприметил его и, проследив, как Джохан Шах Пери замешался в толпе игроков-небожителей, улыбнулся и молвил, обратясь к царевне: «О моя госпожа, посмотри, сюда идет старик, некогда приходивший к тебе с младенцем поиграть на лютне. Должно быть, он вознамерился забрать своего внука, что же ты ему скажешь?» Царевна ничего не ответила, лишь искоса бросила на него пленительный взгляд. Индра Бумайя весело рассмеялся, выпустил свою волшебную стрелу, и полетела та стрела к Джохану Шаху Пери. Повелитель джиннов понял, что это Индра Бумайя зовет его, обернулся попугайчиком лори и следом за стрелой полетел во дворец. Когда же он туда прилетел и принял свой прежний облик, Индра Бумайя вновь рассмеялся, взял Джохана Шаха Пери за руку и усадил рядом с собой при всех нянюшках и служанках царевны. Индра Бумайя обратился к царевне: «Это тот самый старик, который играл здесь на лютне. Он пришел за своим внуком». Молвил Джохан Шах Пери: «Поистине справедливы твои слова, я хочу забрать внука, ибо намерен возвратиться в свою страну и нынче же отправляюсь в путь». Царевна потупила взор, едва заметно улыбнулась, после же бросила взгляд на одну из служанок, и та не мешкая внесла блюдо со всевозможными яствами дивного вкуса и поставила его перед Индрой Бумайей и Джоханом Шахом Пери. Отведав яств, повелитель джиннов испросил соизволения удалиться и вернулся в дом небесных дев.

Гибель Махараджи Сальи

Перевод с малайского В. Брагинского

Теперь расскажем о Пандавах. Услыхав, что Махараджа Салья стал предводителем войска Коравов, сказали они: «Как нам поступить? Прежде мы сразили учителя, ныне же предстоит биться со старшим из дядьев». Молвил тогда Махараджа Кресна, обратясь к Махарадже Дармавангсе: «Пусть господин мой пошлет Санг Сакулу к Махарадже Салье». И Махараджа Дармавангса повелел Санг Сакуле идти к тому. Санг Сакула отправился в путь и, достигнув дворца Махараджи Сальи, вошел во внутренние покои. Там он нашел Махараджу Салью, восседавшего вместе с женой в окружении наложниц и служанок. И Санг Сакула, плача, склонился к стопам Махараджи Сальи. Тот же весьма изумился, увидев Сакулу, припавшего к его стопам. Молвил Санг Сакула с почтительным поклоном: «О господин мой, молю тебя о милости — выслушай меня! В глубокой печали пребывают Пандавы, оттого что господин стал предводителем войска Коравов. Говорят они: «Поражение ожидает нас, ибо ныне ни один из Пандавов не осмелится противостоять господину на поле брани. Прежде мы сразили учителя, ныне же предстоит биться с отцом». Вот почему Пандавы послали меня, дабы я предстал пред тобой».

Когда Махараджа Салья увидел, как изменился в лице Санг Сакула, говоривший те слова, душа его преисполнилась великим состраданием к племяннику. Он обнял Санг Сакулу и молвил: «О дитя мое, отчего ты так говоришь? Ужели я не буду к тебе милосерд? Ведь мне легче умереть, нежели погубить вас. Разве не я подал знак Бетаре Кресне, когда Арджуна сражался с Карной? Но на этот раз у меня нет выхода, ибо великую милость явил Махараджа Дурьюдана, вознеся меня, и лишь ценою жизни смогу я оплатить сей долг. Но ты не печалься — я не желаю гибели Пандавам и поведаю тебе, в чем моя сокровенная сила. Когда я стану сражаться чудесным оружием Чандрабирава, пусть выйдет против меня Махараджа Дармавангса, вооруженный своей Пустакой Калимасада. Эта Пустака превратится тогда в оружие, именуемое Темара, которое и уведет меня в небесную обитель, ибо в нем пребывает волшебное могущество Бетары Лудры; Махараджу Дармавангсу же, владеющего им, не одолеть ни людям, ни небожителям».

Выслушав те слова, Санг Сакула испросил соизволения возвратиться к Пандавам и плакал всю обратную дорогу. Придя же, передал Бетаре Кресне все, что сказал Махараджа Салья. Выслушав его рассказ, весьма обрадовались Бетара Кресна с Санг Арджуной, и Санг Арджуна молвил: «Не страшны мне Коравы, чуть что показывающие спину, все они в моих руках, недаром я всегда не ставил их ни во что!» И когда сказал так Арджуна пред лицом раджей, верных Пандавам, они ужаснулись его словам.

Теперь расскажем о жене Махараджи Сальи, что была несказанно прекрасна лицом, необычайно хороша собой и во всем достойна своего мужа. Ее звали Деви Сетиавати, и прелестью она превосходила полную луну в четырнадцатый день. Дождь не решался пролиться на землю, когда Деви Сетиавати распускала волосы. Олень замирал на краю леса, завидев, как Деви Сетиавати поводит глазами. Побеги ангсоки пристыженно склонялись, взирая на стройный стан Деви Сетиавати, когда ее кайн приспускался. Цветы же пандана в смущении осыпались, приметив красоту икр Деви Сетиавати, когда она подтягивала кайн.