Сад принцессы Сульдрун

Первым путником, проезжавшим мимо, оказался рыцарь, сэр Джосинет из Облачного замка в Даоте. Остановив коня, он удивленно оценил ситуацию.

– «Делайте со мной все, что хотите!» – прочел он вслух. – Леди, почему вас подвергли такому унижению?

– Уверяю вас, уважаемый рыцарь, я оказалась в этом положении не по своей воле, – ответила Твиск. – Не я привязала себя к позорному столбу, согнувшись в три погибели, и не я повесила этот знак.

– Кто же это сделал и почему?

– Тролль Манжон, чтобы мне отомстить.

– Тогда, разумеется, я сделаю все возможное, чтобы вас освободить.

Сэр Джосинет спешился и снял шлем, обнажив белобрысую голову и достаточно приятную физиономию с длинными висячими усами. Он попытался развязать путы, удерживавшие фею, но не добился успеха: позорный столб был заколдован.

– Леди, мои усилия тщетны, – признался наконец рыцарь. – Чертовы узлы не развязываются.

– В таком случае, – вздохнула Твиск, – пожалуйста, выполните предписание, начертанное на знаке. Я смогу освободиться только после того, как ему последуют трое прохожих.

– Это не слишком благородно, – покачал головой сэр Джосинет. – Я обещал, однако, по возможности способствовать вашему освобождению и не могу взять свои слова обратно. – И он выполнил обещание с подобающим случаю усердием.

Сэр Джосинет хотел было остаться, чтобы составить компанию одинокой красавице и оказывать ей по мере необходимости дальнейшие услуги, но Твиск попросила его удалиться:

– Другие путники могут не остановиться, если увидят вас рядом. Поэтому продолжайте путь и поспешите! Уже вечер, а я надеялась вернуться домой до наступления темноты.

– Дорога пустынна, – заметил рыцарь. – Тем не менее время от времени ею пользуются бродяги и прокаженные, так что вам еще может улыбнуться удача. Будьте здоровы, леди, и всего хорошего!

Прошел целый час – солнце склонялось к западу. Наконец фея услышала мелодичный свист и вскоре увидела молодого крестьянина – весь день он работал в поле и теперь возвращался домой. Так же как и сэр Джосинет, парень остановился в изумлении, после чего осторожно приблизился.

Твиск печально улыбнулась ему:

– Как видите, сударь, меня тут привязали. Я не могу освободиться и не могу вам сопротивляться, каковы бы ни были ваши побуждения.

– Мои побуждения достаточно просты, – отозвался молодой пахарь. – Но я не вчера родился и поэтому хотел бы знать, что написано на этом знаке.

– На нем написано: «Делайте что хотите».

– Ага, в таком случае все в порядке. Я боялся, что с меня возьмут деньги или заставят сидеть в карантине.

Без лишних слов крестьянин задрал повыше длинную рубаху и совокупился с феей, проявляя пикантную топорность.

– А теперь, мадам, с вашего позволения мне нужно торопиться домой. Сегодня у нас пареная репа с ветчиной, а из-за вас я задержался и проголодался.

Насвистывая, пахарь скрылся в вечерних сумерках, а фея Твиск осталась у столба, беспокойно размышляя об опасностях ночи.

Уже стемнело, в воздухе холодало; звезды померкли, затянутые сплошной тучей, – наступила глухая ночь. Съежившись и дрожа, несчастная фея с ужасом прислушивалась к звукам, доносившимся из леса.

Медленно тянулись часы. В полночь внимание Твиск привлек ритмичный шорох – отзвук неторопливых шагов, приближавшихся по дороге. Шаги прервались: нечто, способное видеть в непроглядном мраке, остановилось и внимательно разглядывало ее.

Нечто приблизилось; было настолько темно, что даже чуткие глаза феи не могли разглядеть ничего, кроме высокого силуэта.

Нечто протянуло руку и прикоснулось к ней холодными пальцами. Твиск спросила дрожащим голосом:

– Сударь, кто вы? Пожалуйста, назовитесь!

Существо не ответило. Твиск почувствовала прикосновение облачения незнакомца – чего-то вроде плаща или рясы; от него исходил тревожный запашок.

Существо приблизилось вплотную и заключило фею в холодные объятия, от которых она почти лишилась чувств.

Через некоторое время незнакомец продолжил неспешную ночную прогулку, а Твиск упала на землю – оскверненная, но свободная.

Она побежала к Щекотной обители. Звезды в разрывах между облаками помогли ей находить дорогу, и она вернулась домой. Умывшись в чистом ручье, Твиск смогла наконец найти покой в своей бархатной зеленой спальне.

Феи не забывают обид, но и не унывают перед лицом неудач. Твиск довольно скоро перестала думать о своих неприятных переживаниях на перекрестке, но ей пришлось о них вспомнить, когда она обнаружила, что забеременела.

В свое время она родила рыжеволосую девочку. Лежа под одеяльцем из пуха совиных птенцов в корзинке, сплетенной из прутьев ивы, дитя взирало на мир с преждевременной мудростью.

Кто был ее отцом? Или что? Отсутствие ответа на этот вопрос изрядно досаждало фее – и ребенок не доставлял ей никакой радости. Однажды Уайна, жена дровосека, взяла с собой в лес младенца. Поддавшись внезапному порыву, Твиск схватила милого светловолосого мальчика и подменила его своей не по летам смышленой девочкой.

Таким образом Друн, сын Эйласа и принцессы Сульдрун, поселился в Щекотной обители – и таким образом Мэдук, принцесса неизвестного происхождения, поселилась в Хайдионе.