Сад принцессы Сульдрун

Шаллес с подозрением покосился на заключенного; тем временем тюремщики сняли цепи и, вместе с Ольдебором, вышли из комнаты.

Казмир указал на скамьи: «Садитесь, господа. Не откажетесь выпить вина?»

И Торкваль, и Шаллес взяли по кружке и уселись.

Некоторое время Казмир переводил взгляд с одного лица на другое, после чего сказал: «Вы очень разные люди, это очевидно. Шаллес — четвертый сын достопочтенного рыцаря, сэра Пеллента-Лугового, владельца трех ферм общей площадью шестьдесят три акра. Шаллеса учили правилам этикета, принятым среди людей благородного сословия, ему привили вкус к изысканной кухне и хорошему вину — но до сих пор у него не было средств, достаточных для удовлетворения таких наклонностей. О Торквале я знаю мало и хотел бы узнать больше. Может быть, он сам расскажет о себе?»

«С удовольствием! — отозвался Торкваль. — Прежде всего, меня невозможно отнести к какому-либо сословию — других таких нет. Мой отец — герцог на Скагане, то есть мой род древнее истории Старейших островов. Так же, как у сэра Шаллеса, у меня изысканные вкусы — я предпочитаю лучшее из всего, что может предложить этот мир. Несмотря на то, что я — ска, я плевать хотел на таинственный ореол превосходства, окружающий ска в их собственном представлении.[36] Я открыто и часто сожительствовал с женщинами низших рас и породил дюжину полукровок, в связи с чем ска считают меня предателем и отщепенцем.

Называя меня предателем, они ошибаются — я не заслужил этот оскорбительный эпитет. Как я мог изменить делу, которому никогда не присягал? Я беззаветно предан только одному делу, а именно обеспечению собственного благополучия. И горжусь непоколебимой верностью этому идеалу!

Я покинул Скаган в ранней молодости, располагая несколькими преимуществами: несокрушимым здоровьем и сообразительностью, свойственными от рождения большинству ска, а также превосходными навыками владения оружием — в этом отношении я могу быть благодарен только самому себе. Я еще не встречал противника, способного мне противостоять, особенно в фехтовании.

Стремясь поддерживать образ жизни, подобающий благородному человеку, и не испытывая ни малейшего желания заниматься всю жизнь продвижением по иерархической лестнице ска, я стал бандитом. Я грабил и убивал не хуже любого другого. Тем не менее, в Ульфлян-дии редко можно чем-нибудь поживиться, в связи с чем я стал промышлять в Лионессе.

Мои намерения были просты и наивны. Награбив полный фургон золота и серебра, я собирался стать бароном-разбойником Тих-так-Тиха и прожить остаток своих дней в относительном уединении.

Мне не повезло, однако, и я попал в засаду, устроенную королевской стражей. Теперь меня должны четвертовать — но я буду рад рассмотреть любую другую программу, если его величество соизволит ее предложить».

«Гм! — произнес король Казмир. — Твоя казнь назначена на завтра?»

«Насколько мне известно».

Казмир кивнул и повернулся к Шаллесу: «Как тебе нравится этот субъект?»

Шаллес покосился на Торкваля: «Очевидно, что он — отъявленный мерзавец; по сравнению с ним акула кажется олицетворением гуманности. В данный момент ему нечего терять, в связи с чем он дает волю безразличной наглости».

«Насколько можно доверять его слову?»

Шаллес с сомнением склонил голову набок: «Это зависит от того, взаимосвязано ли его самолюбие с выполнением обещаний. Несомненно, он придает слову „честь“ значение, несовместимое с его пониманием среди честных людей. Скорее всего, ему можно больше доверять, посулив вознаграждение за выполнение того или иного поручения. Вполне может быть, что он станет верно служить исключительно по прихоти. Он явно умен, энергичен, не затрудняется обманывать себя и — несмотря на то, что его поймали — способен изобретательно находить выход из трудной ситуации».

Казмир повернулся к Торквалю: «Ты выслушал мнение Шаллеса. У тебя есть какие-нибудь замечания?»

«Он разбирается в людях. Мне нечего добавить».

Король кивнул и подлил вина в три кружки: «Обстоятельства таковы. Король Тройсинета Эйлас захватил Южную Ульфляндию и тем самым препятствует осуществлению моих планов. Необходимо, чтобы Южная Ульфляндия, с точки зрения тройсов, стала страной неуправляемой. Я хотел бы, чтобы вы содействовали достижению этой цели — по отдельности или, если потребуется, сотрудничая. Что вы на это скажете?»

Поразмыслив, Шаллес спросил: «Могу ли я говорить откровенно, ваше величество?»

«Разумеется».

«Это опасное поручение. Я не прочь заняться его выполнением — по меньшей мере, в течение определенного ограниченного срока — если вознаграждение соизмеримо со степенью риска».

«Какого рода вознаграждение ты имеешь в виду?»

«Возведение в рыцарское достоинство, не уступающее званию первородного наследника, и пожалование плодородных земель площадью не менее двухсот акров».

Казмир крякнул: «Ты высоко ценишь свои услуги!»

«Государь, мне дорога моя жизнь, какой бы низменной и непривлекательной она вам ни казалась — другой жизни у меня нет и не будет».

«Хорошо, договорились! Торкваль, каковы твои условия?»