Сад Рамы

Утром Ричард заметил меня за подготовкой мочи к анализу на овуляцию. Он ничего не сказал, но на лице появились боль и разочарование. Мне хотелось ободрить его, но дети были в комнате, и я побоялась, что он устроит мне сцену.

Я не стала говорить Майклу, что собираюсь предпринять вторую попытку. Подумала, что ему будет спокойнее, если времени на раздумья не будет. План мой почти сработал. Мы уложили детей спать, и я отправилась следом за Майклом в его комнату, где объяснила свои намерения, пока мы раздевались. У него началась эрекция и, невзирая на слабость процесса, я постаралась усилить ее. Не сомневаюсь, что все закончилось бы успешно, но Кэти подняла крик: «Мамочка, мамочка!», как раз когда мы были готовы приступить к сношению.

Конечно, я бросила Майкла и выскочила в коридор. Ричард уже был в детской. Он держал Кэти на руках. Симона столбиком сидела на коврике, потирая глаза. Все трое с удивлением разглядывали мою нагую фигуру, появившуюся в дверях.

— Мне приснился страшный сон, — Кэти прижалась к Ричарду. — Октопаук собирался меня съесть.

Я вступила в комнату.

— Теперь тебе лучше? — спросила я, пытаясь взять девочку на руки. Но Ричард не отпускал ее. Кэти тоже не тянулась ко мне. После неловкого молчания я склонилась к Симоне и обняла ее за плечи.

— А где же твоя пижама, мамочка? — поинтересовалась моя четырехлетка. Мы с Ричардом чаще всего спим в пижамах раманского изготовления. К виду моего обнаженного тела девочки привыкли — каждый день мы втроем принимаем душ, — но ночью я прихожу в детскую, как правило, в пижаме.

Я собиралась ограничиться уклончивым ответом Симоне, когда заметила, что Ричард тоже глядит на меня — с явной враждебностью.

— Я в состоянии управиться с детьми, — вдруг резким голосом проговорил он. — Могла бы докончить свои дела.

Я вернулась к Майклу, чтобы предпринять новую попытку — и напрасно. Пару минут я пыталась возбудить его, потом он оттолкнул мою руку.

— Бесполезно. Мне уже почти шестьдесят три года, к тому же я воздерживался пять лет. Мастурбацией не занимаюсь, о сексе стараюсь не думать. То, что случилось чуть раньше, было просто случайностью, — он помолчал почти с минуту и затем произнес: — Извини, Николь, похоже у нас ничего не получится.

Несколько минут мы лежали рядом. Я стала одеваться и тут заметила, что Майкл ровно задышал, засыпая. Я вдруг вспомнила, что у мужчин с психологической импотенцией эрекция часто возникает во сне… и в голову мне пришла новая безумная идея. Я лежала рядом с Майклом, дожидаясь, пока он глубоко заснет.

Я мягко погладила его. К моей радости, он отреагировал мгновенно. Чуть погодя, я усилила поглаживание, стараясь не разбудить его. Когда он достиг готовности, я быстро опустилась на него сверху. Соитие вот-вот должно было состояться, когда я резким движением пробудила его… я попыталась продолжить, но, вероятно, сделала ему больно. Майкл вскрикнул и поглядел на меня дикими испуганными глазами. Эрекция немедленно прекратилась.

Я откинулась на спину и глубоко вздохнула. Я была ужасно разочарована. Майкл о чем-то спрашивал, но я была расстроена настолько, что не могла говорить. Слезы щипали глаза. Я торопливо оделась, чмокнула Майкла в лоб и вывалилась в коридор. И, постояв там пять минут, решила, что способна увидеться с Ричардом.

Мой муж еще работал. Он стоял на коленях перед Поццо, персонажем пьесы «В ожидании Голо». Крохотный робот пространно повествовал о тщете сущего. Сперва Ричард не обратил на меня внимания. А затем, приглушив голос Поццо, саркастически спросил:

— Ну как, управилась?

— Опять не получилось, — рассеянно ответила я. — Наверное…

— Нечего дурачить меня, — в гневе закричал Ричард. — Я не настолько глуп. Полагаешь, я поверю тому, что ты провела с ним два часа голяком и ничего не случилось? Я знаю вас, женщин. Вы считаете…

Не помню, что он наговорил мне потом. Помню лишь собственный ужас, когда он в гневе начал подступать ко мне. Я решила, что он намеревается ударить меня, и съежилась. По щекам потекли слезы. Ричард по-всякому обзывал меня, дошло и до расистских намеков. Он словно обезумел. А когда занес руку для удара, я выскочила из коридора и бросилась к лестнице, уводящей в Нью-Йорк. Я чуть не сбила с ног малютку Кэти, проснувшуюся от шума и теперь с недоуменным видом стоявшую в дверях детской.

На Раме было светло. Час, должно быть, я проходила наверху, то и дело заливаясь слезами. Ричард взбесил меня, но и удовлетворения собой я не чувствовала. В гневе Ричард выпалил, что я свихнулась на этой идее, придумав «хитроумный предлог», чтобы иметь возможность переспать с Майклом и сделаться «царицей улья». Я не отвечала на обвинения. Но что, если в них все-таки была кроха истины? И мой энтузиазм отчасти объяснялся возможностью вступить в сношения с Майклом?