Сад Рамы

Орел, Николь и Ричард остановились, чтобы поглядеть на корабль-морскую звезду; по словам Орла, это судно прошло реконструкцию и было готово к следующему путешествию. Едва «морская звезда» появилась из левого горба, этот корабль, казавшийся небольшим по сравнению с Ангаром или Рамой, — впрочем, от его центра до конца любого из лучей было почти десять километров, — немедленно начал крутиться. Он держался километрах в пятнадцати и прямо на глазах наблюдателей его скорость вращения возросла до десяти оборотов в минуту. Как только вращение стабилизировалось, «морская звезда» двинулась влево.

— Итак, из всей вашей серии остался один только Рама, — проговорил Орел. — Огромное колесо, бывшее впереди всех на Вокзале, отправилось в путь четыре месяца назад. Потребовались минимальные переделки.

Ричард хотел задать вопрос, но сдержался. По дороге от Узла он успел убедиться, что Орел охотно делится лишь той информацией, которую им разрешено знать.

— Рама — дело другое, — продолжил Орел. — Столько сложностей, не знаем, когда и закончим.

Кораблик-челнок приблизился к правому краю купола, по поверхности которого — на отметке пять часов, если видеть в нем циферблат — замигали огни. Приглядевшись внимательнее, Ричард и Николь заметили, что там открылись маленькие дверцы.

— Вам понадобятся скафандры, — сказал Орел. — Чтобы создать в таком огромном сооружении переменные условия, потребовалось бы истинное техническое чудо.

Николь и Ричард оделись, пока их суденышко приближалось к причалу, весьма похожему на тот, что остался в транспортном центре.

— Вы меня слышите? — Орел опробовал систему связи.

— Прием, — отозвался Ричард уже из-под шлема. Они с Николь переглянулись и расхохотались, вспоминая дни, проведенные в качестве космонавтов экспедиции «Ньютон».

Орел вел их по длинному и широкому коридору. В конце его пришлось повернуть направо, и через дверь они вышли на просторный балкон, в десяти километрах над полом верфи, который даже немыслимо было представить. У Николь ослабли колени, когда она заглянула в эту гигантскую пропасть. Невзирая на невесомость, двое людей невольно испытали приступ головокружения. Они разом отвернулись и, поглядев друг на друга, попытались понять увиденное.

— Впечатляющее зрелище, — прокомментировал Орел.

«Какая колоссальная недооценка», — подумала Николь, прежде чем осторожно опустить глаза к вселяющим трепет просторам. На этот раз она вцепилась в перила ладонями.

На верфи под ними располагался весь Северный полуцилиндр Рамы начиная от шлюза, к которому причалил «Ньютон», включая Центральную равнину вплоть до берегов Цилиндрического моря. Но ни раманского Нью-Йорка, ни самого моря не было видно; похоже, верфь могла вместить целиком американский штат Род-Айленд.

Чаша и кратер северной оконечности Рамы оставались прежними, включая внешнюю оболочку. Эти сегменты Рамы находились справа от Ричарда, Николь и Орла. Впереди на поручнях платформы было размещено с дюжину телескопов с различной разрешающей способностью; они позволяли видеть три ребра того самого зонтика с тридцатью тысячами ступеней, по которым можно было спуститься или подняться на Центральную равнину Рамы.

Остальные участки Северного полуцилиндра были разобраны и лежали перед людьми отдельными, непосредственно не связанными частями, выдерживая тем не менее нужную ориентацию. Каждая деталь имела в поперечнике от шести до восьми квадратных километров, и ее края поднимались над полом, соответствуя изгибу обшивки.

— Так легче работать, — пояснил Орел. — Когда мы закончим сборку цилиндра, трудно будет внести или вынести инструменты.

В телескопы Ричард и Николь могли видеть, что на двух различных участках Центральной равнины работа кипит. Роботов, сновавших взад и вперед по полу верфи, нельзя было даже пересчитать. Сложно было понять, какие работы производятся внизу. Человечество не смело даже мечтать о подобных масштабах в технике.

— Я привел вас сюда в первую очередь для того, чтобы вы получили общее представление, — произнес Орел. — А потом мы спустимся пониже, чтобы ознакомиться с отдельными деталями.

Ричард и Николь, онемев, поглядели на него. Орел, усмехнувшись, продолжил:

— Если вы посмотрите внимательно и в уме сложите части, можете заметить, что два больших участка Центральной равнины (один вблизи Цилиндрического моря, другой простирается почти до начала лестницы) уже полностью очищены. Там идет сооружение новых конструкций. В промежутке между двумя этими областями Рама ничуть не изменился. Мы всегда следуем одному принципу: изменению подлежат только те области, которые будут использоваться в очередном полете.

Ричард просветлел.

— Значит, вы утверждаете, что этот космический аппарат находится в постоянном применении? И после каждого полета в конструкцию вносятся лишь необходимые изменения.

Орел кивнул.

— В таком случае тот конгломерат небоскребов, который мы называем Нью-Йорком, мог быть сооружен для решения какой-то прежней задачи, а потом его просто оставили, поскольку вносить изменений не потребовалось?