Сад Рамы

— Теперь ему лет шестнадцать-семнадцать, — ответила на вопросительный взгляд Тиассо 017. — Мистер Бенджамин О'Тул на полтора года старше. Конечно, это приблизительный возраст. Как объяснял Орел перед вашим отправлением из Узла, мы сумели в какой-то мере задержать действие ключевых ферментов, определяющих старение, но не с одинаковой скоростью. Когда мы говорим, что мистеру Патрику О'Тулу шестнадцать или семнадцать, то имеем в виду лишь внутренние биологические часы. Этот возраст есть некое среднее, определяемое процессами роста, созревания и старения.

Ричард с Николь постояли возле каждого из детей, по нескольку минут разглядывая их через окна. Николь то и дело возбужденно трясла головой.

— Куда же подевались мои детки? — наконец вздохнула она, заметив, что за время путешествия даже Элли стала подростком.

— Мы же знали, что так и будет, — без особой печали прокомментировал Ричард, не собиравшийся сочувствовать материнской потере.

— Знать — это одно, — сказала Николь. — А вот увидеть все своими глазами, пережить — дело другое. Это же не обычная материнская беда, когда до мамаши с большим опозданием доходит, что ее дети выросли. Такого с людьми еще не бывало. Мы получим своих детей уже взрослыми. Их умственное и социальное развитие было прервано на десять-двенадцать лет. Как подготовить их за шесть месяцев к встрече с другими людьми?

Николь была взбудоражена. Какой-то частью рассудка она все-таки сомневалась в словах Орла, описывавшего ей то, что произойдет с семейством: Ну что ж, еще одно невероятное событие в немыслимой судьбе. «Итак, — размышляла Николь, — как мать я обязана сделать многое, а времени почти нет. Жаль, что я не запланировала всего этого еще перед отлетом из Узла».

Пока Николь старалась справиться с собственной эмоциональной реакцией на неожиданное взросление детей, Ричард болтал с обеими Тиассо. Они непринужденно отвечали на его вопросы. Ричард весьма удивлялся их возможностям, физическим и умственным.

— Неужели весь этот объем информации вы храните в своей памяти? — спросил он у роботов в середине разговора.

— Подробной информацией о вашем здоровье располагаем лишь мы, Тиассо, — отвечала 009-я. — Однако все гуманоидные биоты имеют доступ к широкому диапазону основных фактов. Впрочем, в момент первого контакта с людьми все типы биотов будут лишены части своей памяти. В ней не останется ни одного события, связанного с Орлом, Узлом, теми ситуациями, что имели место во время вашего сна. Из всего этого раннего периода мы будем располагать лишь информацией о вашем здоровье — все эти данные сохранятся в нас, Тиассо.

Николь как раз подумала об Узле.

— Вы до сих пор находитесь в контакте с Орлом? — вдруг спросила она.

— Нет, — на этот раз ответила 017-я Тиассо. — Безусловно, Орел или кто-либо, представляющий интеллект Узла, периодически контролирует ход нашей экспедиции, однако, после того как Рама оставил Ангар, никаких контактов не осуществлялось. Вы, мы и Рама предоставлены самим себе до выполнения поставленной задачи.

Кэти стояла перед высоким зеркалом и изучала свое нагое тело. Прошел месяц, но оно все еще оставалось для нее новым. Ей нравилось трогать себя. В особенности ей нравилось гладить свои груди и следить за поднимающимися сосками. Тогда она начинала оглаживать себя повсюду, пока наконец по телу не начинали волнами бегать мурашки, и хотелось плакать от удовольствия.

Мать объяснила ей, что это такое, но, когда Кэти захотела поговорить обо всем еще пару раз, сказала ей тихонько перед обедом.

— Мастурбация — это очень личная вещь, дорогая, и о ней говорят разве что с самыми близкими друзьями.

Ждать помощи от Элли не приходилось. Кэти не видела, чтобы сестра разглядывала себя, хотя бы разок. «Наверное, она никогда так не делает, — подумала Кэти. — И, безусловно, не хочет говорить об этом».

— Ты уже помылась? — услыхала Кэти голос сестры из соседней комнаты. У каждой из девочек была отдельная спальня, однако ванная комната была одна на двоих.

— Да, — откликнулась Кэти.

Скромная Элли явилась в ванную завернутая в полотенце и коротко глянула на сестру, нагой красовавшуюся перед зеркалом. Младшая хотела что-то сказать, но передумала, сбросила полотенце и, ежась, вступила под душ.

Кэти следила за Элли через прозрачную дверь. Поглядев на тело сестры, она переводила взгляд на отражение собственного тела в зеркале и сравнивала каждую анатомическую деталь. Кэти решила, что лицо и цвет кожи у нее получше — после отца она была в семье, пожалуй, самой светлокожей, но у Элли была превосходная фигура.

— Почему я так похожа на мальчишку? — спросила Кэти у Николь недели через две, закончив читать кубик, содержащий описание старинных мод.

— Почему именно, я тебе не могу объяснить, — Николь отвлеклась от собственного чтения. — Генетика — чрезвычайно сложная вещь… Грегор Мендель даже не подозревал насколько.

Усмехнувшись самой себе — ясно, что Кэти просто не могла понять ее, — Николь поправилась.