Сад Рамы

— Тому есть много причин, — ответил Орел. — Во-первых, физически вы в наибольшей степени пригодны для обратного перелета. Во-вторых, наши исследования свидетельствуют, что ваша коммуникабельность окажется бесценной после завершения этапа захвата. Имеются и еще кое-какие соображения, но эти — самые существенные.

— И когда же мы отправляемся? — спросил Ричард.

— Это еще не установлено и отчасти зависит от вас. Мы известим вас, когда дата отбытия определится. Однако уже сейчас могу сказать, что вы стартуете не позднее чем через четыре месяца.

«Значит, скоро обратно в путь, — подумала Николь. — Но двоим придется остаться. Кому же…»

— И какая репродуктивная пара останется в Узле? — мысли Майкла следовали тем же путем.

— Прежде всего, это мистер О'Тул, — ответил Орел. — Не подходит только младшая девочка Элли (возможно, мы не сумеем сохранить вам жизнь и плодовитость до того возраста, когда она достигнет половой зрелости), но всякая другая комбинация нас удовлетворяет. Нам необходима высокая вероятность получения здорового потомства.

— Почему? — спросила Николь.

— Существует весьма малая, пусть и реальная, вероятность того, что ваше путешествие окажется неудачным. Тогда мы сможем располагать лишь оставшейся в Узле парой. Ваша раса особенно интересует нас, поскольку она достигла начальной стадии развития космических путешествий без помощи со стороны, как это бывает обычно.

Разговор мог бы длиться бесконечно. Однако, ответив еще на несколько вопросов, Орел поднялся и объявил, что беседа закончена. Людям он порекомендовал поскорее выбрать отправляющихся к Земле членов семьи, чтобы немедленно начать с ними работу. Именно они должны были определить облик «кусочка Земли внутри Рамы». И без дополнительных объяснений Орел покинул помещение.

Трое взрослых решили пока утаить на денек от детей самые важные моменты своей встречи с Орлом — надо было самим все обдумать и обговорить. Вечером, уложив их спать, Майкл, Ричард и Николь уселись переговорить в гостиной.

Начав беседу, Николь сказала, что чувствует себя беспомощной и сердитой. Невзирая на вежливое обхождение, Орел попросту приказал им собираться обратно. А как можно отказаться, ведь вся семья полностью зависит от Орла — или от разума, который он представляет. Угроз не было: они вообще излишни. Выхода нет — придется покориться воле Орла.

— Но кто же останется здесь? — вслух спросила Николь. Майкл сказал, что считает необходимым оставить одного взрослого. Его аргументы были убедительны. Взрослого и любую пару детей, пусть хоть Симону и Патрика, которым взрослый необходим для наставления и утешения. Майкл и вызвался остаться, учитывая, что он может и не дожить до конца перелета.

Все трое сошлись на том, что большую часть обратного пути они скорее всего проспят. Иначе зачем коллективный разум Узла все время усыплял их? Николь совершенно не хотела разлучать детей, которым предстоит критический период роста. И она сказала, что полетит одна, оставив в Узле все семейство. В конце концов, совершившим подобный перелет детям не суждено вести нормальную жизнь на Земле.

— Если я правильно поняла Орла, — проговорила она, — всякий, решившийся лететь обратно, может закончить свою жизнь космическим скитальцем.

— Трудно сказать, — возразил Ричард. — Но, с другой стороны, те из нас, кто останется здесь, наверняка не увидят других людей.

Ричард добавил, что собирается в путь: не только ради того, чтобы сопровождать Николь, но и чтобы вновь пережить приключения.

В тот первый вечер им так и не удалось достичь согласия относительно распределения детей. Но вопрос со взрослыми был решен. Майкл О'Тул остается в Узле. Николь с Ричардом отправляются в путешествие к Солнечной системе.

Потом Николь долго не могла уснуть. Она перебирала в голове варианты. Из Симоны явно получится лучшая мать, чем из Кэти. К тому же Симона прекрасно уживается с дядей Майклом, а Кэти не захочет расстаться с отцом. А кому быть супругом Симоны? Неужели им будет Бенджи, обожающий сестру, но неспособный даже к разумной речи?

Николь прикидывала и размышляла. По совести, каждый из вариантов не нравился ей. Она догадывалась о причине своего беспокойства. Но вопрос был решен; ей опять приходилось расставаться с любимыми, возможно и навсегда. Боль и призраки минувших разлук вновь посетили ее. Николь заранее мучилась, представляя себе будущее прощание. Снова перед ее умственным взором возникли образы матери, отца, Женевьевы. «Должно быть, такова жизнь, — рассудила она наконец в муках скорби. — Бесконечная последовательность мучительных разлук».

4

— Мама, папа, проснитесь, я хочу поговорить с вами.

Николь снился сон: она гуляла в лесу позади семейной виллы в Бовуа. Была весна, и все вокруг цвело… И она не сразу — через несколько секунд

— осознала, что Симона сидит у них на постели.

Приподнявшись, Ричард поцеловал дочку в лоб.

— В чем дело, моя дорогая? — спросил он.