Сад Учителя

Я никогда не видела её раздражённой или недовольной чем-либо. Мы гуляли по саду или сидели у горного ручья, который грохотал за их домиком. Ольга Борисовна с Алексеем Николаевичем снимали много лет подряд сарайчик у чудесной старой женщины, худой и очень высокой, с лицом добрейшей колдуньи.

Ольга Борисовна была прекрасным мотыльком на этом празднике цветов, яркого голубого зноя и звенящего горного потока.

Меня приглашали в дом. Стоило закрыть дверь их комнатки — становилось прохладно и тихо. На меня смотрели дивные таинственные лица Великих Учителей. Я не решалась задавать вопросы, было значительно и таинственно. Мне казалось тогда, вернее это была уверенность, что я всё понимала. Безмолвие было созвучно моему сердцу.

Как-то Ольга Борисовна рассказывала мне о днях своей молодости, тогда она жила в Москве. У неё собирался поэтический салон. Мне запомнилось, как В. Маяковский, приходя, ставил свой чёрный цилиндр посредине гостиной (он в ту пору увлекался футуризмом), это повторялось не единожды. В те годы я не видела, чтобы тётя Ляля занималась бытом, не могла представить её у плиты. Казалось, что эта сторона жизни никогда не касалась её. Она ничему меня не учила, но оставила в душе бесконечное чувство благодарности за Встречи с ней, Радость общения.

Она была частью окружающей её природы и чистого и высокого звучания Жизни.

Беклемишева А. Е.

ПИСЬМА О.Б.ОБНОРСКОЙ

1936

12.09.36

Я сижу на берегу и чувствую себя смятенной. Бушует море. Надвигается справа тёмная синяя туча. Местами её прорезывает солнце и старательно просовывает в скважину, где только может, лучи… А надо мною ясная бирюза неба, как обещание счастья…

Я чувствую себя смятенной… Словно что-то надвигается на меня, я хочу остановить это, но это не остановимо. ‹…› …Это налетело так внезапно и так сильно. Сейчас я была у У. (К. Х.), и то, что Он сказал, ещё больше смутило меня. (Солнце прорвало тучи и решительно белым лучом озарило море.) У. сказал между прочим: «Когда надо разрушить старое, уже негодное, мы иногда сеем новое». Я после Вам напишу обо всём. (Боже! Какая красота на море! Какое сияние в небе и сверкание в воде! И всё это так близко сердцу сейчас: и тучи, и свет, и неба бирюза…) ‹…›

18.09.36

‹…› Ах, слишком, слишком много любви вдруг! Я понимаю, что всё это восхищение относится не ко мне, а к тому, что через меня идёт, но всё же как мне быть? Куда девать глаза, руки, губы, чтобы они не улыбались, как мне поступить со всей этой личностью, которую собираются лелеять, холить и любить… Ах, слишком много любви! Мне хочется убежать, спрятаться ото всех и от самой себя. Как мне быть? Я боюсь, что лишусь этого глубокого напряжения сердца, лишусь какой-то суровости вокруг себя. Мне часто бывало трудно, но я говорила себе: «Так и надо! И нечего заноситься!» А тут вдруг я чересчур избалуюсь. ‹…›

19.09.36

‹…› Я пишу Вам, сидя у моря, после того как я побывала у У. на терраске. Теперь я знаю его волю. Мой дорогой, что мне ещё сказать Вам? В моём сердце зародился цветок, и он расцвёл так неожиданно, и так нежно, и благоуханно, что я поражена, взволнована и счастлива… ‹…›

Ваша Л.

20.09.36

Только что вернулась из сада У. Догорает закат, совсем алый… Небо прозрачное, и прямо против меня молодой месяц. В небе кое-где, как чёрные лебеди, плывут чёрные облака. Мне хочется сказать Вам несколько слов, хотя я дрожу от холода, но в комнате слова уже будут иными, чем здесь на берегу моря…

Я возвращалась из Лаз. от наших. Они обе друг перед другом ласкают меня всем, чем могут. Ваше имя часто произносится нами.

Я сейчас поняла, что мы обещаны друг другу. Вот отчего это развёртывается с такой удивительной скоростью. Мне незачем жеманиться и кокетничать с Вами, всё это гораздо больше и сильнее, чем обычные чувства. Вот почему мне удалось победить себя, и вот почему разлука с Л. С. состоялась. Произнесены где-то обеты… не нами, может быть. Я сегодня весь день так была взволнована внутри себя, мне всё казалось, что это чувство к Вам помешает мне сосредоточиться на том великом, что я хочу. Теперь ясно вижу, что это не помешает, а, наоборот, даст мне те силы и раскроет те стороны моего сердца, которые были задавлены. Я верю Вам. Вы мне нужны. У меня в сердце так много нежности к Вам, что, я думаю, оно сумеет дать Вам счастья. Кажется, такие слова надо говорить Вам первому, но разве в словах дело? Особенно когда Вы и я обещаны друг другу. Это всё было неизбежно… Во мне словно улёгся мятежный ветер, который дул в сердце горячо и страшно. Мне тихо. Я сижу на песке. Мне холодно. Сильно стемнело. Я еле вижу бумагу. Но месяц как цветок, и сердце у меня светит так же чисто сейчас и ясно, как этот месяц… Обе мои руки легли Вам на плечи, и я смотрю без улыбки Вам глубоко в глаза. И в этом взгляде всё.

Л.

21.09.36

Сегодня я водила на гору Ф. и Г. На самом верху горы открывался дивный вид на море. Там мы говорили и читали. Я Вам посылаю те мысли, которые прошли там через моё сердце: