Сад утрат и надежд

Было пять утра. Джульет, дрожавшая от волнения и холода, пожалела, что не обнаружила этот кофешоп раньше. Ей даже не пришло в голову, что в больнице можно купить кофе. Как ей везло все эти годы, раз она никогда не имела дело с больницами, не считая рождения детей и редких обращений в «неотложку» из-за вирусной инфекции или порезов: тогдашние тревоги казались ей сейчас такими глупыми и преувеличенными. Как ей везло всю жизнь, черт побери. Теперь она это понимала. Все эти люди вокруг нее тоже попали в какую-то беду, у всех были свои печальные истории. Сломленные старые женщины, согбенные, с глубокими морщинами и пустыми глазами. Нормального вида мужчины – неужели их мужья? Или сыновья? Ждали, уткнувшись в свои телефоны. Еще доктора и сиделки, делавшие вид, что это была обычная очередь за кофе, как в любом обычном кофешопе вроде «Прет» на Пикадилли, где Джульет обычно пила по утрам кофе; бариста-итальянец пел там по утрам песни, и все заведение оживленно бурлило в начале нового лондонского дня. Здесь же все стояли в очереди, потому что у каждого случилась какая-то катастрофа. Либо болезнь, разраставшаяся в теле, либо быстрый взмах кистью, момент, которого так легко можно было бы избежать.

Она не отходила от Санди десять часов, с их приезда в больницу, не считая тех минут, когда доктор позвал ее в соседний бокс и объяснил, насколько все серьезно. Бокс был декорирован успокаивающими фото греческих храмов и пыльными искусственными цветами, розовыми лилиями, в наполненной гелем вазе. Кровоизлияние в мозг. Сломана рука и большая берцовая кость. Состояние тяжелое. Сцинтиграфия головного мозга. Интенсивная терапия. Все эти слова пришлось пересказать Мэтту, когда он приехал, и она обнаружила, что не понимала их. Она не знала точно, что такое большая берцовая кость, но не спросила у доктора – ведь у нее и так было слишком много вопросов.

Мэтт приехал в десять, девочки плакали, Айла – потому что безмерно устала, а Би – потому что не знала, что делать, но подозревала, что окружающие ждали от нее такой реакции. Сама Джульет понимала, что не должна плакать, а должна весело улыбаться, когда проснется Санди. Он всегда был таким веселым и улыбчивым мальчуганом, и для него будет стрессом, если он увидит свою мать обезумевшей от горя и рыдающей. Так что ей нужно было пересиливать себя, справляться с горем и ждать, что скажут врачи. Мэтт пока не мог отвезти девочек домой. Он хотел остаться в больнице, да и девочки тоже отказывались уезжать.

Где-то к полуночи Джульет пришло в голову, что она могла попросить помощи у своих друзей и что это был как раз такой случай. Она позвонила Онор по обычному телефону, потому что у них дома не было мобильного сигнала, но ей никто не ответил. Она оставила звуковое сообщение, рассказала о том, что случилось, и попросила кого-нибудь приехать и увезти девочек домой. Потом она позвонила Фредерику и сделала то же самое. Но и там тоже не ответили – конечно же. Все уже спали.

Санди ввели в медикаментозную кому, чтобы его мозг находился в покое и не перенапрягался, пытаясь справиться с травмами. Девочкам позволили один раз взглянуть на брата. В реанимации было очень холодно, но Джульет не замечала этого, пока не вышла за кофе. В лифте ее начала бить дрожь. Специальный лифт поднимал тебя сразу в реанимацию, не останавливаясь на других этажах, и тогда к тебе приходило понимание, как все серьезно.

Маленькая пухлая ручонка Санди с ямочками была ужасно холодной. Джульет могла потрогать только ее, потому что другая рука была перевязана. Она забеспокоилась.

– Он не мерзнет? Вдруг он простудится в таком холоде. – На ее слова не обращали внимания. Но потом приветливая сиделка, специально приставленная к пострадавшему, сказала Джульет, чтобы она не волновалась за это.

Вот такая она, жизнь, на самом деле – боль, утраты и бесконечные страдания; Джульет даже не верилось, что она до сих пор не видела всего этого. Большинство людей тоже не думают об этом, пока не столкнутся с бедой. Они живут при свете солнца и не замечают тени, притаившиеся за углом.

– Джу? – Кто-то осторожно похлопал ей по плечу, и она вздрогнула. – Джу? Ты слышишь меня?

Она оглянулась и увидела рядом с собой знакомую худую фигуру.

– Джордж. Хелло.

Джордж, в худи, с тенью щетины на щеках, неловко обнял ее.

– Я слышал звонок телефона, когда засыпал, но поленился включить звуковое сообщение. Прости, Джу. Какой ужас. Как малыш?

Она уткнулась ему в плечо.