Сад Вия

– В Тридевятом царстве все было гораздо проще. Там нужно было держаться вместе, потому что поодиночке нам бы наступила хана.

– А здесь то же самое, – улыбнулась Ева, хотя ее щеки порозовели. – Поодиночке нам тоже хана. А вместе мы команда.

Женька снова взъерошил волосы и виновато на нее посмотрел:

– Я не хотел тебя обижать. Просто…

– Ага, надумал ерунду, сам загнался и меня накрутил.

Женька криво усмехнулся и вдруг спросил:

– Скажи, а ты чувствуешь себя здесь так же, как было… до того, как мы побывали там?

Ева прислушалась к себе.

– Вроде да.

– А как тебе само волшебство?

– Оно дается немного легче, – призналась Ева.

Хотя по факту только однажды переместила из комнаты пенал, который утром забыла положить в рюкзак. Но то, что на ее парте материализовался именно ее пенал и именно в том месте, в котором она хотела его увидеть, впечатлило. И отдельно впечатлило то, что окна и в комнате, и в классе оставались закрытыми. То есть она переместила пенал сквозь пространство. Раньше она и подумать о таком не могла.

– Только легче? И все?

– Ты что хочешь сказать? – напрямую спросила она Женьку.

Жаров откинул волосы с глаз и, нахмурившись, пробормотал:

– Мне после возвращения из… ну, ты поняла… как-то неспокойно, что ли.

Он пожевал губу и тряхнул головой, словно отгоняя наваждение.

– Слушай, мне тоже неспокойно, но я думаю, это потому, что у нас новая школа, новые требования. Уроков опять-таки куча. Меня еще мама не хотела сюда отпускать.

– Почему?

– Она ненавидит волшебство. Причем не как Лика. Лика больше говорит, мне кажется, чем на самом деле не любит. А моя мама прямо отрицает все, что с ним связано. А она же училась в РАВ и даже немного работала с артефактами, вроде в какие-то экспедиции ездила, а потом, как она сказала, разочаровалась в волшебстве и больше слышать о нем ничего не хочет.

– Странная история, – прищурился Жаров.

– Не знаю, – Ева пожала плечами. – По мне так обычная. Много кто разочаровался. Даже Кощей вон говорил: зачем поднимать колдовством одного человека, если самолет может поднять сотни с меньшим усилием?

Жаров некоторое время смотрел мимо Евы, а потом пробормотал:

– Мне не дает покоя фраза о том, что он забирает отсюда волшебство. И еще я понимаю, что не все артефакты мог спереть Никита. Я спрашивал у дяди: пять лет назад, когда при пожаре была утеряна, как они выражаются, оригинальная шапка-невидимка, Никита уже учился в РАВ и ассистировал в лаборатории. Но ты же понимаешь, что он физически не мог забрать артефакты из других уголков мира? Ну я просто плохо представляю себе его грабящим музей в Эдинбурге.

– А я очень даже хорошо представляю, – возразила Ева. – Приходит такой мальчик-одуванчик с милой улыбочкой, все от него в восторге, а потом – хоба! – минус плащ-невидимка. Или что там пропало?

– Плащ пропал, – вздохнул Женька. – Может, ты, конечно, права. Но как тогда быть с тем, что артефакты пропадают последние сто лет? И это только официально.

– А вдруг он все-таки немного бессмертный и гораздо старше, чем выглядит? – прошептала Ева.

– Не думаю. Мне кажется, Никита такой, какой есть по возрасту. А время у нас в мирах течет одинаково, – покачал головой Женька. – Если бы ему было больше ста лет, он бы хитрее был. Наверное.

Ева пожала плечами. Лично она не была уверена в том, что мальчики резко умнеют после какого-то определенного возраста, если у них не было мозгов в условные пятнадцать, а тем более в двадцать один.

– И что из всего этого следует? – Ева посмотрела на Жарова, ожидая хоть какого-то вывода из его сложных умозаключений.

– Пока я вижу, что волшебство действительно исчезает, а то, что осталось, отчаянно пытаются… – Женька замолчал, подбирая слова.

– Пытаются усиленно накрутить на науку, чтобы сохранить его хоть в каком-то виде, – закончила за него Ева.

– Вот да, – кивнул он.

– Знаешь, я тоже подумала, что волшебство там и здесь ощущается по-разному, но не могла понять, не мерещится ли мне.

– Не-а, не мерещится, – качнул головой Женька.

– Получается, что и волшебники здесь немного ненастоящие, – шепотом закончила Ева, боясь озвучить эту неудобную мысль во всеуслышание. – А твой дядя, выходит, единственный из ныне существующих волшебников, который смог создать настоящий волшебный предмет. Единственный во всем мире!

– Это меня и беспокоит.

– Женя! – раздался рядом голос Руслана Викторовича, и они дружно подскочили, как преступники, застигнутые врасплох. – Ну что ты решил?

– Буду пока здесь.

Женька ответил таким тоном, который использовал с теми, кто ему не нравился. Принять этот тон за выражение симпатии было невозможно.

– Ну смотри, – Руслан Викторович сделал вид, что ничего не заметил. – Если что-то будет нужно, сразу обращайся. Слышишь?

– Обойдусь, – довольно резко ответил Женька преподавателю.

Тот бросил напряженный взгляд на Еву, видимо ожидая, что она уйдет. Но Ева не сдвинулась с места. Друзья они с Женькой или нет, в конце концов?

– Женя, тебе действительно будет лучше в Сочи. Я договорился: тебя ждут в волшебном классе. Ты сможешь поступить сюда после школы.

Он говорил терпеливо, как с умственно отсталым.