Сад земных наслаждений

Открыв коробку, она осторожно перевернула ее и вытряхнула содержимое. На нижнюю полку посыпались тонкие брошюры по правилам дорожного движения. Максимовы брови полезли от изумления вверх.

– Вот видите, ничего страшного не случилось. Не такой уж важный товар в посылке, поэтому адресат и не спешит за ним, – сказала Ирина и снова заклеила коробку.

– Извините, мне необходимо позвонить, – сказал Максим и сошел на перрон. – Оксана Владимировна, это, конечно, правильно, что вы все-таки положили «куклу» вместо денег. Но меня об этом всё же надо было предупредить.

– Что за бред? Какую «куклу»? Я положила туда двести тысяч долларов, причем не своих, а одолженных. Не пугайте меня так, Максим, – тревожно ответила Оксана.

– Оксана Владимировна, я просидел всю ночь, не отходя от вашей посылки, и в результате за нею никто не пришел. Думаю, мы их спугнули. Но только что проводница вскрыла посылку. У них так принято. Если посылка не востребована, ее вскрывают и смотрят, что внутри. Так вот, в коробке были брошюры по правилам дорожного движения. Что вы скажете на это?

– Максим, вы бредите или пытаетесь обвести меня вокруг пальца? Я сама лично положила туда деньги. И если вы решили поживиться за мой счет таким подлым образом, то я это просто так не оставлю! Я вас предупреждаю! У вас будут очень большие неприятности, вы даже не представляете себе, насколько большие! Я разгоню ваше идиотское агентство, я посажу вас в тюрьму! Вы запомните меня на всю жизнь!

Оксана была в таком состоянии, что еще долго могла продолжать в том же духе, но детектив отключил телефон.

«Где Юра? Черт его побери! Куда он подевался? Что могло произойти? Я ни на минуту не спускал глаз с этой коробки. Только старуха могла ее подменить за пару секунд до того, как я вошел в вагон. Или Оксана меня обманывает? Зачем ей это? Нет, ей это точно не нужно», – лихорадочно размышлял Максим.

Между тем на перроне появилась подкрашенная и причесанная Ирина.

– А вот и я. Вы заждались, Максим Юрьевич?

– Макс, я виноват, мне самому хреново. Если бы ты знал, до какой степени. Ты не можешь представить, какая фифа вышла из туалета ровно через три минуты после того, как туда зашла эта старуха! Соединить этих двух дамочек воедино ни у кого и никакого воображения не хватило бы! Одна – старая, сморщенная, нищая бабка, от которой за версту несет нафталином, и другая – модная, молодая, в очень дорогом костюме горнолыжница. Ты бы сам ее проворонил. У нее одни очки с перчатками на полтонны баксов тянули! Я что, как идиот, должен был бегать за всеми, кто выходил из туалета, после того как туда вошла старуха? Так, по-твоему?

– Должен был, Юра! Ты сам знаешь, что должен был. Я больше ничего не хочу слышать. Проехали. Мы с тобой оба идиоты. И ты, и я. А эта баба Нина, она же горнолыжница, – просто умничка! Снимаю перед ней свою шляпу! Молодец! «Оскара» заслужила! Что касается Оксаны Владимировны, принесем ей свои извинения и откажемся от дальнейшего сотрудничества. Она – как заколдованная, от нее надо подальше держаться. Пусть сама разгребает свои авгиевы конюшни. От них так несет, что меня уже тошнит. Леди оторвалась на славу и теперь получает по заслугам.

– Значит, судьба у нее такая. От судьбы, Макс, не уйдешь, – попытался подыграть шефу Юра.

– Сейчас говорят – карма такая! Ты, Юрок, мало умных книжек читаешь.

– Зато уголовный кодекс знаю наизусть, – улыбнулся Юра, довольный, что отделался легким испугом, что детективное агентство Макс не распускает, как грозился накануне.

30

Оксана выгрузила на стол содержимое домашнего сейфа и принялась изучать свои ценные бумаги. Необходимо было отдать долги подругам, а с депозита снимать деньги не хотелось. Во-первых, она безвозвратно теряла свои проценты, а это хорошие деньги. Во-вторых, об этом рано или поздно узнал бы Виктор. Оставалось продать что-то ненужное. Что-то такое, о чем плохо помнят в семье и чего бы не сразу хватились. Продать без Виктора можно было только то, что принадлежало ей одной до брака с ним. Дело в том, что лет десять назад им пришлось формально развестись. Виктор сделал это в интересах бизнеса и своей политической карьеры. Тогда-то львиная доля недвижимости и была переоформлена на Оксану. Она просматривала свои многочисленные свидетельства на право собственности и наконец нашла и отложила в сторону то, что искала.

«Вот этот дом и можно сейчас продать, – прикидывала Оксана. – В цене он раз в шесть за десять лет возрос, а нам всё равно не нужен. Никакой исторической ценности не представляет, и никто о нем никогда не вспоминает, включая самого Виктора. Похоже, занятый своими глобальными делами, о такой мелочи, как особняк, бог весть когда приобретенный в частном секторе, Виктор напрочь забыл».

Оксана решила проехать и посмотреть на этот дом, прежде чем выставлять его на продажу.

«Сначала съезжу туда одна, а потом покажу агентам по недвижимости, – подумала она и еще раз взглянула на адрес в документах. – Кажется, не так давно он мне попадался на глаза. Или это дежа-вю»? – размышляла Оксана, глядя на документы.