Сад земных наслаждений

На высоком трехногом троне над нею восседало чудовище с головой птицы, ноги его были засунуты в кувшины. Монстр глотал музыкантов, сгрудившихся вокруг трех гигантских инструментов, чтобы потом извергнуть их из себя в овальную клоаку.

Алейт почувствовала отвращение и обернулась к мужу.

— Ну что? — спросил он, видя, что жена не произносит ни слова.

Она какое-то время колебалась, наконец промолвила:

— Впечатляет. — И снова посмотрела на картину.

Агнес тоже рассматривала полотно с большим интересом.

— Я не могу прочитать ноты, — сказала она, указывая на нотную тетрадь, лежавшую возле арфо-лютни. Страницы лежали вверх ногами, словно обращенные к воображаемым музыкантам, которые должны были играть на гигантском инструменте.

— Это дуэт, — объяснил Йероен. — Для мужского и женского голосов, которые сливаются в единой музыкальной фразе.

— Et erunt duo in carne una, — произнес кто-то за их спинами.

Алейт затрепетала, узнав голос еврея. Йероен и Агнес повернулись, чтобы поприветствовать его.

— Я пришел за картиной, — сказал он. — Нужно лично проследить за тем, чтобы она прибыла ко мне домой в целости и сохранности.

Теперь и Алейт пришлось обернуться. Стараясь избегать черных, как бездна преисподней, глаз еврея, она холодно поздоровалась. Муж посмотрел на нее с недоумением, и даже Агнес, казалось, удивило ее поведение. Только сам Великий Магистр будто не придал ему значения.

— Это брачная музыка адамитов, — проговорил он, обращаясь к Агнес. И продолжил, пристально глядя ей в глаза: — Инструмент, на котором ее исполняют, тоже представляет собой союз звуков. Лютня символизирует женщину, арфа — мужчину, соединенных в божественном дуэте.

Алейт вспыхнула, услышав эти слова. Они пробудили в ней горькие воспоминания. И страшное подозрение: еврей намерен соблазнить также и Агнес.

Та не сводила глаз с гостя. Госпожа хорошо ее знала и поняла, что компаньонка очарована. Для женщины бедной и некрасивой, которой суждено остаться старой девой, внимание учтивого и привлекательного мужчины опаснее яда, потому что питает ложные надежды. Алейт же не хотела, чтобы Агнес строила иллюзии, а потом страдала, когда они разлетятся вдребезги. Нужно было непременно защитить девушку от угрожающего ей демона.

Но голос внутри Алейт спрашивал: действительно ли она хочет вмешаться ради блага Агнес, или ее толкает на это ревность? Она отогнала коварную мысль и прислушалась к разговору.

— Какие странные покрывала на монахинях, — сказала Агнес, обращая внимание присутствующих на сцену, изображенную рядом с троном, на котором восседал попиратель музыкантов.

Там, на кровати с красными драпировками, лежал человек, а позади притаились несколько монахинь. Головы их были покрыты митрами, украшенными полумесяцами.

— Это жрицы Ваала, — объяснил еврей, вызвав тем самым удивление Агнес. — Они входят в одну из тех ужасных сект, что посвящают себя оргиастическим культам.

Алейт пришла в негодование, услышав, как он осуждает похоть других. Этот лицемер, исповедующий доктрину, согласно которой телесное удовольствие стоит в центре всего! Она готова была испепелить его взглядом, но сдержалась и вместо этого стала наблюдать за реакцией мужа. Если ему известно, что происходит на собраниях адамитов, быть может, он тоже возмутится. Однако Йероен остался спокоен.

— Поэтому они и в аду, — заметила Агнес.

Еврей повернулся и посмотрел на нее.

— Разумеется. С оргиастическими сектами следует бороться, их нужно искоренить, поскольку они оскверняют учение Братьев Свободного Духа.

В этот миг в разговор вмешался Йероен, но то, что он сказал, заставило Алейт застыть от изумления.

— Отвратительные ритуалы этих адских сект часто путают с обрядами Братьев и Сестер Свободного Духа. Однако последние соблюдают безупречную моральную чистоту и стоят вне всяких подозрений.

Алейт, хорошо знавшая мужа, поняла, что он говорит искренне. Значит, он действительно уверен в том, что рассказы об адамитах — всего лишь презренная клевета.

Агнес и еврей продолжали обмениваться впечатлениями от картины. Между ними словно установилось тайное сообщничество. Он говорил, пристально глядя ей в глаза, она жадно слушала, полностью захваченная беседой. Щеки девушки разрумянились, глаза заблестели от волнения.

Алейт задыхалась от ревности, словно от удара кулаком под дых. Ей невыносимо было видеть, как еврей обольщает Агнес. Поведение компаньонки говорило само за себя. Даже слепой понял бы, что ей приятно внимание этого мужчины.

Ревность не мешала Алейт замечать, что муж наблюдает за ней. От него не ускользнуло то, что еврей полностью игнорирует его жену, и, быть может, он спрашивал себя о причинах такого обращения. Но за Агнес и евреем Йероен следил с удовольствием. Казалось, ему было приятно возникшее между ними взаимопонимание, и Алейт это злило.