Саддам Хусейн

Эта тенденция доить корову и одновременно бить ее, ставшая отличительной особенностью политики Хусейна, была ярко проиллюстрирована его реакцией на захват Ираном полуострова Фао в феврале 1986 года, который следует считать одной из серьезнейших неудач Ирака в этой войне.

Когда некоторые из его армейских командующих начали резко критиковать его за излишний контроль над военными операциями, мешающий своевременным действиям при неожиданных переменах обстановки, Хусейн мгновенно направил гневный перст на Вашингтон. Соединенные Штаты, доказывал он при помощи своих ближайших сатрапов, специально дали Ираку ложную информацию об иранском наступлении, чтобы продлить войну на неопределенное время. Ловко вычислив американское раздражение по поведению упрямых иранских мулл, Саддам понял, что Соединенные Штаты стерпят его оскорбления, чтобы поддержать свои региональные интересы.

Эпизодические наскоки Хусейна на Соединенные Штаты вряд ли могли замаскировать то, что к середине 1982 года он из прагматических соображений во многом отказался от своей мнимой защиты всеарабского дела. Если в марте 1979 года Хусейн, тогда еще официально второй человек в государстве, с восторгом принимал встречу на высшем уровне в Багдаде, которая исключила Египет из Лиги арабских государств из-за его мирного договора с Израилем, то три года спустя он призвал своих арабских союзников снова принять отверженного в их ряды. Вряд ли следует удивляться этой полной смене настроения, учитывая тот факт, что за время войны Египет превратился в одну из самых прочных скал, к которой Хусейн мог привязать свои надежды на выживание.

Поставки оружия между двумя странами установились к концу 1980 года, когда Саддам Хусейн поступился своим самолюбием и обратился к отверженному египетскому президенту Анвару Садату с просьбой о военной поддержке. Садат, хотя и публично осудил вторжение Ирака в Иран, согласился удовлетворить просьбу Хусейна, оправдывая свое решение выражением благодарности за поддержку Египта Ираком в 1974 году, когда Египет был подвергнут советскому эмбарго на вооружения. Значительные количества египетского оружия и запчастей прибыли в Ирак в 1981 году, и не прошло и года, как Египет поставил в Ирак военного снаряжения и материалов на миллиард долларов. К 1983 года общая стоимость египетской военной помощи достигла 2,7 миллиардов долларов, и еще одна сделка на 2 миллиарда была документально оформлена в 1985 году. Говорили, что около 30 000 египетских «добровольцев» были направлены в иракские вооруженные силы, и больше миллиона египетских рабочих обслуживали перенапряженное иракское хозяйство. В марте 1984 года Египет обещал Ираку всю необходимую материальную помощь, а через год, когда Ирак столкнулся с одним из самых крупных иранских наступлений за всю войну, египетский президент Хосни Мубарак приехал в Багдад вместе с королем Иордании Хусейном, чтобы выразить свою глубокую солидарность.

Саддам не остался в долгу. В 1984 и затем в 1985 году он повторил свой призыв о восстановлении Египта в Лиге арабских стран.

– Арабская солидарность, – горячо доказывал он, – никогда не будет полноценной без Египта. Он слишком велик и важен для нас, чтобы не допускать его в арабский лагерь. Кроме того, Мубарак не Садат. Он достойный человек, и его вклад во всеобщее арабское дело гораздо значительнее, чем многих арабов, беспрерывно разглагольствующих об арабизме.

Старания Хусейна в защиту Египта закончились успехом, когда в ноябре 1987 года саммит Лиги арабских стран в Аммане позволил государствам Лиги восстановить дипломатические отношения с Египтом. Ирак быстро воспользовался этой возможностью, и за ним последовал остальной арабский мир, за исключением двух твердокаменных арабских государств, Сирии и Ливии, а также Ливана. Проложив дорогу к возвращению Египта в основной поток арабской политики, не поступаясь при этом договором с Израилем, Хусейн не только расплатился за щедрую помощь Египта и укрепил стратегический союз между двумя странами, но ему удалось также подвергнуть остракизму в арабском мире своего давнего врага – Хафеза Асада.