Садовник

Шансу показалось, что он некоторым образом является причиной этих слез, но он не понимал почему. Он обнял Йе-Йе. Она словно только этого и ждала: навалившись всем весом, опрокинула Шанса на кровать и сама упала на него. Волосы Йе-Йе щекотали Шансу лицо, в то время как губы скользили по его груди, щекам, лбу, глазам и даже ушам. Шанс был уже весь мокрый от ее слез, он вдыхал ее запах и недоумевал, что же он должен делать. Затем рука Йе-Йе скользнула сперва на его живот, а затем еще ниже, словно ища что-то. Через некоторое время рука вернулась назад, и тут Шанс заметил, что Йе-Йе перестала плакать. Она лежала рядом с ним, спокойная и расслабленная.

— Шэнси, как я тебе благодарна! — сказала она.-Ты — самый волевой мужчина из всех, какого я встречала. Ты знаешь, что достаточно одного твоего прикосновения и я стану твоей. Но ты не хочешь пользоваться чужой слабостью.

Йе-Йе на миг о чем-то задумалась.

— В каком-то смысле ты совсем не американец. Знаешь, ты ведешь себя как европейский мужчина.

Она улыбнулась.

— Я имею в виду, что ты в отличие от всех мужчин, которых я знала, не прибегаешь ко всем этим американским штучкам, всем этим глупым пощипываниям, поглаживаниям, покусываниям. Ты не идешь окольным путем к цели, которая одновременно манит и пугает.

Она ненадолго замолчала и продолжила:

— Ты очень умный, ты любишь мозгом. Шэнси, ты знаешь, как завоевать женщину: нужно просто дать ей возможность переполниться любовью и желанием.

Шанс был неприятно удивлен тем, что он — совсем не американец. Почему Йе-Йе это сказала? В телевизоре он часто видел грязных, волосатых и шумных мужчин и женщин, которые громко заявляли о том, что они — антиамериканцы, или же это говорили о них представители полиции, хорошо одетые чиновники и бизнесмены, короче говоря — люди, которые называли себя американцами. В телевизоре столкновения между первыми и вторыми часто выливались в кровопролитие, насилие и приносили смерть.

Йе-Йе встала и поправила одежду. Она посмотрела на Шанса без всякой враждебности.

— Я должна признаться тебе, Шэнси, — сказала она, — я люблю тебя и хочу тебя. И я знаю, что ты знаешь об этом, и я признательна тебе, что ты решил ждать, пока… пока…

Она не смогла найти нужное слово. Когда Йе-Йе вышла из комнаты. Шанс встал, пригладил волосы и включил телевизор. На экране тут же появилось изображение.

5

Проснувшись в четверг, Шанс сразу же включил телевизор и позвонил на кухню.

Горничная принесла на подносе красиво сервированный завтрак. Она сказала, что у мистера Ренда прошедшей ночью снова был приступ и пришлось вызвать еще двух врачей, которые дежурили у постели больного до самого утра. Она также принесла Шансу свежие газеты и напечатанное на машинке письмо. От кого письмо, Шанс, разумеется, прочитать не мог.

Он уже доедал завтрак, когда позвонила Йе-Йе.

— Шэнси, милый, ты получил мое письмо? Ты видел, что пишут в утренних газетах? — спросила она. — Похоже, тебя считают главным вдохновителем речи президента. А твои комментарии во время телепередачи напечатаны прямо под этой речью! О Шэнси, какой же ты молодец! Даже президент от тебя без ума!

— Мне нравится президент, — сказал Шанс.

— Мне сказали, что по телевизору ты выглядел просто блестяще! Все мои подруги мечтают с тобой познакомиться. Шэнси, ты не передумал идти на прием в ООН сегодня вечером?

— Нет, я буду очень рад.

— Ты — прелесть! Надеюсь, ты не заскучаешь. Там, конечно, шумно, но мы не станем долго задерживаться. После приема мы можем, если хочешь, пойти в гости к моим друзьям. У них как раз намечается вечеринка.

— Мне будет очень приятно пойти с тобой на вечеринку

— О, я так счастлива! — воскликнула Йе-Йе. Затем она спросила дрогнувшим голосом: — Можно зайти к тебе? Я так соскучилась…

— Да, Йе-Йе, ко мне можно зайти.

Йе-Йе вошла в комнату. Смущаясь и краснея, она сказала:

— Мне нужно, чтобы ты знал нечто очень для меня важное, и я хочу сказать это глядя тебе прямо в глаза. — Тут Йе-Йе перевела дух; было видно, что она мучительно подыскивает слова: — Шэнси, останься, пожалуйста, с нами еще на некоторое время. Это не только мое желание — Бен тоже просит… — И, не дожидаясь ответа, она продолжила: — Ты только подумай! Ты можешь жить вместе с нами в этом доме! Шэнси, прошу тебя, не возражай! Бенджамин так болен; он говорит, что ему гораздо спокойнее, когда ты рядом.

Она порывисто обняла Шанса и прижалась к нему.

— Шэнси, милый, ты должен, должен! — прошептала она. Голос ее дрожал, и она даже не пыталась это скрыть.

Шанс согласился остаться.

Йе-Йе еще раз обняла его и поцеловала в щеку, затем встала и принялась кружить по комнате.

— Я знаю! Тебе нужно завести секретаря! Теперь, когда ты в центре общественного внимания, потребуется человек, который мог бы помогать тебе с делами, сортировать звонки, ограждать тебя от людей, с которыми ты не хочешь встречаться и говорить. Может быть, у тебя уже кто-нибудь есть на примете? Кто-нибудь, кто работал с тобой в прошлом?

— Нет, — ответил Шанс, — у меня никого нет.

— Тогда я кого-нибудь подберу, — с готовностью воскликнула Йе-Йе.