Садовник

Пишу и думаю: что нового могу сказать об Америке я? Я, который не знает английского языка и не "варится" в американской среде? Я, который, как и все бывшие советские, приехал сюда с предвзятым представлением об Америке, заложенным уже в подсознании и сформированным односторонним убеждением в том, что все советское или русское  - все равно лучше? Как-то я стал доказывать Але Кричевской, что самые красивые девушки  - в России, не задумываясь о том, что у каждого человека, каждой нации и у каждого времени свои критерии оценки чего бы то ни было, в том числе и женской красоты. Аля скептически слушала, а потом спросила:

-  А что, и ножки у русских девушек самые стройные?

-  Конечно!  - без тени сомнений ответил я.

-  Бросьте! Вспомните Пушкина: "Только вряд найдете вы в России целой три пары стройных женских ног"!

-  Это сколько воды утекло с тех пор!

-  А вы все же присмотритесь.

Работа наша связана с постоянными переездами с места на место. И я стал присматриваться. Женщин разного возраста здесь чуть ли не в любое время суток можно увидеть на улице шагающими или убегающими от инфаркта, в майках, кроссовках и шортах. Был удивлен и посрамлен: у подавляющего числа белых американок красивые, стройные ножки. Даже у тех, на лица которых смотреть не хочется, даже у тех, кто, мягко говоря, склонен к полноте! Даже у тех, кто не занимается быстрой ходьбой или медленным бегом! Так вот, подумал я, не получится ли у меня так и с другими впечатлениями об Америке?

...Как-то в выходной мы все, за исключением Брюса (уехал в Висконсин на юбилей местной радиостанции, на которой начинал свою карьеру), решили провести полдня в Центральном парке Бостона. Дамы с детьми отправились за мороженым, а ко мне тут же обратилась длинная, сухопарая американка:

- Вы русский?

За моим "да" последовал другой вопрос:

- Давно здесь?

Я ответил и добавил, что приехал к дочери, которая успела уже стать гражданкой Америки и родить мне замечательных внуков.

- Можно позавидовать,  - сказала она, а потом спросила:  - вам здесь нравится?

Американцы считают свою страну лучшей в мире и уверены, что любой человек, где бы он ни находился и ни жил, мечтает переехать в Америку. Помню, я очень удивил свою американскую сваху - мать моего зятя. "Теперь, когда Юлия стала женой американца, вы с Наташей тоже можете переехать в Штаты",  - "обрадовала" она меня, едва мы познакомились. И очень была озадачена тем, что я сразу же не бросился звонить в Иммиграционное бюро. Словом, когда американец спрашивает русского, нравится ли ему в Америке, в ответе он не сомневается. Но мне почему-то не захотелось сказать "да". Может быть, потому, что в последнее время я не раз сам себе задавал этот же вопрос и однозначно ответить на него не мог.

Подбежал Андрюша и протарахтел за секунду:

- Дед, я хочу угостить тебя мороженым! Посмотри, какой я нашел бабушке подарок! Гриб! Сыроежка, его можно кушать! Помнишь мы с тобой нашли такой в лесу! Бабушка, это тебе! Я тебя люблю тридцать, сорок, пятьдесят раз! Это много!

Я представил своей собеседнице Наташу, Юлию, Андрюшу и Анечку.

-  Какие прелестные дети! И все же, думаю, вы здесь счастливы и не скучаете.  - она опять повернулась ко мне.  - Вы ведь все вместе...

А действительно, может быть, это и есть счастье: под занавес быть вместе с детьми и внуками, жить ими, радоваться, если жизнь их складывается, и помогать, если в твоей помощи нуждаются близкие?

Когда-то мать рассказала, что ребенком я практически всю войну проболел. Одна тяжелая болезнь сменяла другую: ревматизм и ревматический порок сердца, тяжелое воспаление легких, зачатки туберкулеза, брюшной и сыпной тиф...

А недавно в Риге доктор Юрий Толкачев при помощи какого-то новомодного компьютерного диагностического метода определил, что была еще и малярия. Сам помню, как в сорок третьем году меня, с тифозными струпьями по всему телу лежащего на скамейке возле печки, предъявили немецкому оккупационному врачу вместо моего старшего двоюродного брата Миши, которого хотели забрать в Германию.

Я не умер, а Миша Чернецов не попал в Германию. Деревенская знахарка, которая пришла взглянуть на меня, горестно покачала головой: не жилец, мол, этот птенец на белом свете. А потом попыталась утешить мать: а если выживет, Настя, будет жить счастливо и долго! Сейчас у меня есть все основания считать, что первая часть предсказания сбылась. Надеюсь еще увидеть своих внуков студентами, но не очень, конечно, рассчитываю. Как карта ляжет. Но здоровьем занимаюсь всерьез.

Почти целый выходной мы провели в этом чудесном парке, а я все думал об этой даме и нашем разговоре. В сущности, она была права  - какой бы ни была для меня Америка, нам хорошо здесь всем вместе. В одном двухсемейном доме три поколения: родители, дети и внуки. И в этом смысле мы совершенно не типичная семья для этой страны, может быть, даже единственная в своем роде.