Садовник

      Бойцы укладывались вповалку на трухлявый пол барака. Без возни, без ругани - это место не располагало к шуму. Кое-кто, достав паек, жевал тварку, но большинство стрелков уснуло, едва их головы коснулись пахнущего плесенью дерева.

      Мне не спалось. Я сидел, прислонившись спиной к холодной стене. Вездесущая луна высвечивала лежащих на полу людей. На стенах сохранились рисунки и надписи бывших, значит, барак был оставлен еще до Джунглей.

Одна надпись неожиданно привлекла мое внимание. «Николай, я тебя люблю. Лариса», - накарябано чем-то красным. Конечно, я знал, что девушки, оставившей эту надпись, давно нет, и Николай, это вовсе не тот Николай, чье тело осталось на снегу Нулевого района; но словно кто-то подмигнул, и узел в душе ослаб, - быть может, жизнь моего истопника и не была столь беспросветна, как казалась. Может быть, кто-то любил его.

      Далекий стрекот заставил меня вскочить. Точно мошка, по лицу луны промелькнул вертолет и скрылся в рванине облаков. Питеры. Шрам не соврал.

      Стараясь не отдавить руки спящим бойцам, я опустился на свое место. Нужен отдых. Возможно, завтра будет бой.

«Спать, немедленно спать».

Голова, не смея ослушаться приказа, упала на грудь.

       К построению я вышел позже других, чувствуя себя бодро. Стрелки, переругиваясь, составили неровную цепочку. Впоследствии я часто мысленно возвращался в тот миг, пытаясь вспомнить, было ли накануне тревожное предчувствие, и всегда вынужден был признаться – нет, не было.

      Стрелки повернулись ко мне. У кого-то в глазах страх, у кого-то настороженность, у некоторых - злорадство. Но настоящий укол беспокойства я ощутил, увидев испуганное, покрытое испариной лицо адъютанта, спешившего ко мне.

      -Конунг, - выкрикнул Белка. - Самир и Машенька пропали.

-Что значит пропали?

-Ну, не вышли на построение. Их вообще нигде нет, конунг.

«К ЧП относятся случаи ненадлежащего исполнения своих обязанностей, игнорирования указаний начальника отряда, употребления оружия и продовольствия не по назначению, прямого неповиновения. Эти случаи караются на усмотрение конунга, но не ниже средней категории наказаний (арест, увечье и прочее). Случаи дезертирства, саботажа и перехода на сторону противника: за подобные нарушения Устава – немедленная ликвидация».

Сохранение каменного выражения лица стоило мне немалого усилия.

      Похоже, это Череп, Чрезвычайное Происшествие, – последний пункт инструктивного приложения к УАМР, пункт, которого страшатся все конунги.

      Белка испуганно заглядывал мне в лицо.

-Может быть, - я кашлянул, - они от страху срут где-то под кустом?

Утопающий цепляется за соломинку.

-Мы все обыскали, конунг, – подал голос начальник саперной бригады.

Обломилась соломинка.

      Самир и Машенька…. Первый считает, что я никчемный конунг и что куртка с серпиком луны на рукаве по праву принадлежит ему. Второй ненавидит меня за Николая. Итак, что же это? Ненадлежащее исполнение обязанностей, прямое неповиновение, дезертирство, саботаж, переход на сторону противника? А ну, как все сразу?

Подул ветер, покрытые быльем бараки негромко завыли.

-Это проклятый город, - прошептал Киряк.

      Ну вот, уже и паникер объявился.

      Шагнув к Киряку, я с размаху влепил кулаком по красной перепуганной роже. Киряк не отшатнулся, не вытирая показавшуюся на губах кровь, пробасил:

-Спасибо, конунг.

      Стряхнув с кулака красные сопли, я повернулся к Белке.

-Прочесать местность повторно. - («Кара за нарушение Устава – немедленная ликвидация»), - И еще: при обнаружении нарушителей – стрелять на поражение.

      Цепочка бойцов покачнулась, по лицам скользнули тени.

-Всем ясен приказ? – крикнул Белка. – За дело.

      Стрелки разбрелись. Я остался с адъютантом.

«Если приказать отряду спешно оставить привал и следовать за дезертирами по неразведанному периметру, это может вызвать брожение среди стрелков, а возможно, и бунт. Не исключено, что Самир на это и рассчитывает».

      Проглотив подступивший к горлу комок, я сказал Белке:

-Давай отбой.

      Подняв автомат, адъютант выпустил в морозный воздух короткую очередь.

       Из-за поросших бурьяном разрушенных домов, перевернутых кверху брюхом ржавых автомобилей, разросшихся деревьев стали появляться группы стрелков. Они приближались, держа наперевес автоматы; пять групп, двадцать пять человек - клочковатые бороды, шрамы и ожоги на лицах, свирепые глаза… Мне стало тревожно. Смогу ли я и дальше управлять этими угрюмыми бородачами?

-Никого, конунг, - сообщил Богдан.

-Они уж далеко, - мрачно заметил Якши. – Небось, к резервации подбираются.