Садовник (история одного маньяка)

Эд не выносил поездов - огромное количество чужих людей, которые сутками находятся вместе, разграниченные только фиктивными пластиковыми перегородками. Его начинало подташнивать, как только он входил в вагон - запахи вареных яиц, курицы, дешевой водки и туалета действовали на нервы, заставляя почти всю дорогу курить в тамбуре. А уж с попутчиками Эду хронически не везло! Вечно или алкаш, или мамаша с выводком… Или влюбленная парочка, трахающаяся втихомолку, пока он делал вид, что спит.

Все это было скучно и пошло, но ничего иного не оставалось. Конечно, с машиной поездка через полстраны могла бы стать увлекательным приключением: незнакомые места, новые женщины, ночевки в придорожных отелях и -главное! - полное отсутствие случайных попутчиков, но…

Машина перекочевала к другому хозяину. Эд долго, с грустью, удивившей его самого, наблюдал, как его красотку уводит за поворот лысоватый толстый семьянин. И думал: наверняка его дети в первую же поездку разнесут ретро-салон, который Эд с таким азартом реконструировал, а уцелевшую обивку разукрасят мазками шоколада и мороженого… И, почти наверняка, жена будет последними словами проклинать его, неспособного на иномарку, а заодно и саму «древнюю рухлядь» - священного свидетеля той ночи…

А вот от компьютера он избавился безо всяких сожалений - купит новый, мощнее, круче, дороже! К этим машинам Эд никогда не испытывал привязанности - может, потому, что для него они были только работой в чистом виде. И ничем больше.

…Погода наконец, как и положено в это время года, испортилась: всю ночь моросил мелкий дождь. Асфальт был темно-серым и влажным - почти таким же, как небо, молчавшее над головой.

Такси уже ждало у подъезда, в кои-то веки не опоздав. Эд закинул на заднее сиденье свою единственную сумку и назвал адрес вокзала. Мотор взревел, и Эд понял, что на этом все - он покидает город, где стал убийцей… Снова.

Вокзал оказался неряшливым, суетным и громогласным. Людьми здесь не просто пахло - ими отчаянно воняло. Втиснутые в темный и душный зал ожидания, сотни лиц озабоченно хмурились, сопели, кричали, кашляли, жевали, хохотали. Пронзительно плакали дети.

Эд сразу направился на перрон. К самой дальней лавочке.

Оставалось еще минут двадцать. В одиночестве, вольготно расположившись и воткнув пуговки наушников, под защитой стены он пытался не замечать ветра, рвавшего куртку и пробиравшего до костей. По-осеннему злого ветра.

«За мною зажигали города…» - доверительно сообщил плеер.

От внезапной и совершенно иррациональной ненависти тело свело судорогой.

А ведь этот гребаный город стоило бы сжечь за все, что он сделал! Поманил счастьем на каких-то пару часов… И предал! Опутал ноги лабиринтом длинных улиц, подсек и свел с ума, так и не позволив прожить сказку до конца…

Эд еле выпутал пачку из кармана. Пальцы ходили ходуном, и закурить никак не получалось. Сбоку появился огонек. Эд потянулся к нему и прикурил, с облегчением чувствуя, как отпускает ярость, сжимавшая тисками горло…

И только тогда понял: он на лавке уже не один.

Эд вынул наушники. Что удивительно, он был абсолютно спокоен. Потому что вдруг твердо решил: неожиданный сосед - просто галлюцинация. А иначе - откуда ему здесь взяться?

- Я слышал, вы уезжаете, Эдуард Станиславович.

Следователь был одет в безупречный костюм-тройку, совершенно неуместный на провинциальном замызганном вокзале.

Следователь, мать его, был подтянут и бодр!

- Как видите… А доблестная милиция имеет что-то против? - две холодные струйки пота медленно стекали по спине. Продолжается пытка…

Михаил Петрович равнодушно пожал плечами.

- Вообще-то, нет, иначе мы бы вас задержали.

«Опять царское "мы"!… - Ярость, еще не отгоревшая свое, нашла новую мишень и помогла Эду справиться с противной слабостью. - Это что же - забава у него такая? Дать погулять-расслабиться, а потом хрясь! - за решетку!»

Куцый заерзал, придвигаясь ближе, и на Эда пахнуло едва уловимой душной сладостью… Запах совершенно не вязался с грузной фигурой следователя, но был смутно знаком.

«Сигары?» - предположил Эд.

- Просто интересно, почему это свидетель по делу об убийстве ничего не помнит… а после разговора с нами сразу начинает улаживать дела и собираться бог знает куда…

Голос следователя был приторно-ласков. Но Эда снова обливал холодный пот - он же ни с кем не делился, куда именно едет! Как этот пронырливый мент смог узнать, что поездка - дальняя? Или это просто удачная догадка?…

Неожиданно Эд понял, что сигареты в его пальцах больше нет.

Она оказалась у Куцего. Тот глубоко затянулся и почти сразу же зашелся в кашле.

«Значит, не сигары», - промелькнула рассеянная мысль.

- Никогда не мог понять… кха-кха-кха… как вы курите эту… кха… мерзость…

Из его гадливо скривленного рта рывками выплескивался сизый дым. Следователь сгибался едва не пополам, чтобы вдохнуть хоть каплю чистого воздуха. Великий и вальяжный, он вмиг растерял всю свою внушительность, став тем, кем и был на самом деле, - немощным толстым стариком, который притащился на вокзал прояснить подозрительное поведение своего поднадзорного.