Садовник (история одного маньяка)

Она взвизгнула, разбивая бедную голову Эда на тысячу мелких осколков, и в один прыжок повисла на его шее. Ошеломленно рассматривая большую цветастую чашку на столе за ее спиной, Эд замер, а кухню тем временем заполняло лепетание: она скучала по нему, ей было так одиноко в большой постели и почему у него нет телевизора - надо обязательно купить, вчера она навела порядок в доме, съездила за продуктами и приготовила обед, а сегодня с утра ее обозвала соседка при встрече на балконе за легкомысленный наряд…

- Представляешь, какая сука! На мне платье как платье - все прикрыто, а она… - но тут Натали вдруг вспомнила, что не завершила положенный список вопросов. - А у тебя как дела? Ты тоже скучал?

Ее лицо осветилось озорной улыбкой, и Эд почувствовал: еще пара мгновений, его правильный ответ, и последует крепкий поцелуй с заверениями в вечной любви.

Как он умудрился в такое вляпаться?!

Накатила ярость. Кусочки того, что он видел, и того, что подразумевалось, сложились в цельную картину. Сквозь муть похмелья до него наконец дошло.

- …Ты… здесь… живешь? - каждое слово давалось с трудом. Голос дрожал, как у подростка.

- Ну да, ты же сам… - Натали спокойно отвернулась, чтобы подобрать валяющийся на полу провод с вилкой. - Слушай, а давай тут занавески повесим - по утрам солнце ужас как слепит!…

Шестеренки в голове у Эда громко щелкнули и замкнули.

Он аккуратно взял фен из ее рук и пошел к входной двери. Словно верная тень, Натали следовала за ним. Он делал шаг, а она - два, заглядывая сзади и сбоку, хватая его за рукав и вновь лепеча… Ворох ее бессмысленных вопросов мешал сосредоточиться. Но с каждым шагом движения Эда становились все более быстрыми и уверенными. В прихожей он наконец и сам понял, что собирается сделать.

Распахнув дверь настежь, он замахнулся и с наслаждением расплющил фен о дальнюю стенку коридора.

- С ума сошел?! - крик Натали взрезал сытую тишину подъезда и полетел по этажам визгливым эхом. - Ты хоть представляешь, сколько он стоит?!

Но эти слова затихли за его спиной - Эд был уже в квартире. Стремительно ворвавшись в спальню, он сдернул платье с постели и начал оглядываться в поисках других вещей. К сумочке на краю стола Натали успела первой (видимо, верно расценив намерения Эда), спрятала ее за спиной и завопила тоненьким голоском, что он главный кандидат на пребывание в психушке и что не надо было предлагать ей остаться.

Эд повернулся к ней и улыбнулся. От этой улыбки Натали застыла на месте.

Мимо нее, неподвижной, Эд прошел к выходу.

С особым удовольствием он вышвырнул куцее платьице, в котором Натали блистала на турнире. Оно приземлилось на грязный пол и разом потеряло всю свою привлекательность, став тем, чем и было на самом деле, - дешевой тряпкой. Копией своей хозяйки.

Эд снова вернулся в квартиру.

Он собирал ее вещи одну за другой и удивлялся, сколько хлама способна притащить с собой женщина, стоит лишь отвернуться: пакеты с обновками, куртка, босоножки, цветастая чашка, косметика в ванной, косметика на кухне, косметика в спальне… А Натали носилась за ним по комнатам, поливая грязью, и с бессильной яростью наблюдала, как все ее пожитки оказываются на полу в коридоре. В конце, когда Эд выбрасывал незнакомые полотенца, обнаруженные в ванной, она потрясенно заморгала и выдавила еле слышно:

- Это же твои…

Он кивнул и взял ее за плечи.

На мгновение в глазах Натали отразился чистый ужас, но Эд просто мягко вытолкнул ее в коридор и захлопнул дверь. Оттуда напоследок донеслось:

- Урод безмозглый, вот ты кто!… - прерывающимся голосом женщины, готовой заплакать.

Он открыл все окна в квартире, достал плед и как был - в одежде и обуви - упал на диван, мгновенно погрузившись в сон. Похоже, мысль, что сон - самое необходимое, оказалась верной.

Искушение

Следующий год был пародией на жизнь.

Эда снова терзала бессонница. И каждый вечер он вливал в себя нужную дозу - профилактически, прекрасно понимая, что без нее ночь все равно не предвещает ничего хорошего…

А для разнообразия - чтобы не приелось часами лежать в изматывающем ожидании солнца, его регулярно посещали кошмары, тяжелые и невнятные. Их содержание расплывалось в серой мгле, стоило утру присесть на плечо… Но Эд точно знал, кого не было в этих свинцовых снах - она не приходила к нему уже второй год.

Чуть позже, в час, когда нормальные люди пьют кофе, он лечил головную боль по гомеопатическим принципам - тем же, что вызвало ее вчера. Батареи пустых бутылок теперь с успехом заменяли ему знакомых, их взгляды, сочащиеся холодным вниманием, и их предсказуемые банальности вместо молчания.

В те редкие встречи, которых не удавалось избегать, Эда тошнило от обывателей. И если общительных соседей он игнорировал легко (и даже перестал ходить в «Шарman'щик»), то с работой было сложнее.