Садовник (история одного маньяка)

Похоже, с этим наблюдением нужно было что-то делать - оно явно не добавляло психического здоровья.

Позже он выяснил, что угрюмая школьница приходила дважды в неделю по будням. Конечно, могли существовать и другие посетители, скрытые от безумно внимательного, но такого ограниченного взгляда Эда…

И все же, чем бы дальше ни занималась девушка вне его поля зрения и какой бы ни была погода, стоило солнцу коснуться горизонта, она снова появлялась в саду.

Обходила свои крошечные владения, поливала цветы и - Эд не сомневался! - напевала им колыбельную. При этом она двигалась медленно, словно засыпая на ходу, и до смешного много зевала.

Напоследок всегда останавливалась под орехом и долго смотрела куда-то в сад. Эда поражало, насколько разной она бывала в эти мгновения. Временами ее лицо освещала светлая радость довольного своей работой человека. Иногда он видел на нем озорную улыбку. А порой ему казалось: она вот-вот заплачет…

Постояв, она молча уходила и остаток вечера была недосягаема, укрывшись под ветхой крышей своего старенького дома.

Перед тем как отправиться к себе домой, Эд делал круг и медленно проезжал мимо ее двора. Сквозь плотный заслон веток с трудом пробивался свет - теплый, домашний и успокаивающий…

Расслабленно откинувшись на спинку сиденья, Эд сворачивал в сторону беспокойных центральных районов, и цветные искры фонарей захлестывали улицу горячей волной… Усталые ноги гудели, а в голове поселялся сладкий сонный туман… Эд стряхивал его, стараясь не уснуть…

И понимал, что его рабочий день только начинается.

Твое сердце должно быть моим

Эд оказался в опасной близости от профессионального краха.

Его работа требовала полного сосредоточения и точности мысли, а он теперь посвящал наблюдению все возможное время, да и в общем-то невозможное - тоже.

Он приезжал домой около одиннадцати, вымотанный до предела дневными переживаниями и переполненный ее мимолетной близостью. Оставляя на ночь свою юную садовую фею, Эд бесконечно гадал: в порядке ли? Не потревожил ли ее отдых бесцеремонный сосед? Или еще хуже - не скрывает ли ночная темнота ее сада неизвестного злоумышленника?…

Все попытки взяться за работу заканчивались одинаково - замкнутым круговоротом мыслей о ней и поглощением убийственного количества кофе в надежде не уснуть и сделать хоть что-нибудь… В напрасной надежде: после двух-трех часов забытья Эд испуганно вскакивал под трель будильника, отдирая от щек клавиатуру и думая, что так жить нельзя.

Но не видел никакого выхода и продолжал жить так же. Работодатели начали нервничать…

Две недели существования на грани возможного наложили свой отпечаток: прорезались глубже складки у рта, в глазах поселился недобрый кровавый отблеск, а ухватить мысль собеседника стало в разы труднее. Наконец ему прямо пригрозили увольнением, но Эд, до предела уставший и равнодушный к собственной судьбе, в ответ просто бросил трубку.

Он понимал, что будет безработным уже очень, очень скоро. Но эта мысль его почему-то совершенно не трогала.

Хотелось только спать.

Поднимаясь по лестнице в свою крепость с ощущением предательской слабины в коленях, Эд мечтал, как заглушит машину в привычном месте у института и проспит до-о-о-лго-долго - до самого окончания ее занятий.

В эту бессонную ночь он продирался сквозь недельную порцию кода и, похоже, достиг просветления. Там оказалось мерзко и одиноко. И очень хотелось спать. Но времени не оставалось.

Выключив экран, он нечеловеческим усилием воли соскреб очередную запущенную щетину, влил в себя литр кофе, потерявшего всякий запах и вкус, и теперь, в полумертвом состоянии кружась по лестнице без перил, признавался себе: в таком темпе ему уже долго не выдержать…

А мир вокруг был отвратителен - полон слепящего света и режущих красок. И вид из окна на сады, сгорающие в осеннем пожаре, не вызывал ничего, кроме раздражения. И ветер пронизывал до костей. Все было просто ужасно!…

Пока он не поднес к глазам окуляры бинокля.

После этого (как и всегда) окружающая реальность растворилась в блеске ее волос и особой - утренней - улыбке, предназначенной лишь цветам и ему.

Там, в тайном окошке среди крон, с ветки на ветку, приветствуя бодрящую прохладу, перелетала стайка откормленных осенних воробьев. Заметив их, хозяйка сада засмеялась и взмахнула рукой, то ли отгоняя птиц от своих зеленых питомцев, то ли, наоборот, приглашая полюбоваться.

Она была особенно хороша сегодня: в потертых (и явно удобных) домашних брюках, легкой рубашке и синей курточке. Красная лейка в ее руках порхала над клумбой, как огромная причудливая бабочка, дарующая нектар вместо того, чтобы отбирать его… Надолго зависала над избранными счастливцами и неторопливо отправлялась к другим…

Неожиданно вскинув руку с часами, девушка выронила лейку, испуганно прижала ладонь ко рту и бросилась в дом.

Эд понял, что сейчас придется бежать и ему.