Садовница (СИ)

Насытившись, богиня подняла голову. Провела указательным пальцем по нижней губе, верхней, а затем облизнула подушечку, словно там могла остаться капелька недопитой силы. Гефра не собиралась упускать ни крошки энергии, столь необходимой сейчас. Ритуал завершился. Друиды продолжали в восхищении взирать на ожившее божество, которому сейчас больше всего хотелось вернуться в Смотрящий зал и примкнуть к зеркалу. Однако поклонение и обряд требовали благодарности. Двалин ловко протиснулся между белыми балахонами и услужливо сопроводил госпожу к резному трону из ясеня. Красавица удобно расположилась на нем и приготовилась выслушать просьбы и пожелания каждого из длинной череды.

* * *

Пасмурное утро настало неожиданно, словно ворвалось в комнату верхом на осеннем ветре. Плохо закрытые окна не выдержали натиска и распахнулись. В спальню вбежала испуганная Вера Сергеевна, но я поспешила ее заверить, что все хорошо. Хотя, на самом деле, все было отнюдь не так. Ведь сегодня должны состояться похороны единственного родного мне человека. Из груди невольно вырвался вздох. Соседка ободряюще похлопала меня по спине и пригласила к завтраку. Усевшись за стол, я повертела в руках таблетку успокоительного, предусмотрительно купленного вчера, и решила, что попробую обойтись без нее. Меньше всего к последним событиям хотелось заработать зависимость от транквилизаторов.

К сожалению, до самих похорон предстояло еще одно неприятное действо — заглянуть в собственную квартиру и взять черные вещи. Вера Сергеевна предложила свою помощь, но я отказалась. Она и Зинаида Романовна и так взвалили на себя всю организацию похорон, позволив мне полностью погрузиться в собственное горе. В конце концов, рано или поздно мне придется вернуться домой. И лучше сделать это сейчас коротким набегом. Потоптавшись в предбаннике, я удостоверилась, что одна, выдохнула и решительно открыла дверь. В нос ударил знакомый запах, словно здесь ничего не изменилось. Он придал смелости. Не разуваясь и избегая заглядывать в зал, в частности из-за кресла, я сразу прошла в спальню. Главной целью было поскорее выудить черный строгий костюм и отыскать в тон ему бабушкин платок из газа. Комплект нашелся сразу, а вот платок пришлось поискать.

Пока перерывала полки, так погрузилась в воспоминания, что полностью абстрагировалась от своих страхов и потеряла бдительность. В этот миг громыхнула входная дверь — и я словно ошпаренная подскочила на месте, уронив кипу вещей. Среди них что-то жалобно звякнуло, ударившись о пол. Первой догадкой стало предположение: вернулся убийца. Кто-то говорил, что убийца всегда возвращается на место преступления… Пятясь к окну, я в ужасе уставилась на проем, в котором благодаря разгоряченной фантазии уже видела огромного человека с крохотными глазками.

— Ой, Виточка, — сквозь страшный образ проступили контуры Веры Сергеевны, — испугалась? Прости, милая.

— Ничего, — обмякнув, я попыталась улыбнуться.

— Просто вспомнила, что тут зеркала не завешены, подумала, вдруг ты позабудешь, — соседка не сводила с меня участливого взгляда.

— Зеркала… а-а-а… да-а… Сейчас подыщу что-нибудь подходящее.

— Давай я сама, — не дождавшись моего сопротивления, Вера Сергеевна уже шуршала где-то в зале. Похоже, накрывала дверки серванта. Я посмотрела на пол и принялась собирать разбросанные вещи. Среди них обнаружился не только газовый платок, но и источник звона: овальное зеркальце с ручкой в старинной медной оправе. Красота какая — не припомню, чтобы когда-либо прежде видела его. По краю овала полз и извивался стебель с шипами. Холодная гладкая поверхность неожиданно подернулась рябью — и на миг из глубины проступил женский лик дивной красоты. Я вздрогнула и, не решаясь больше испытывать на прочность свои и без того натянутые нервы, замотала неожиданную находку в подвернувшуюся под руку тряпку. Первым порывом стало желание запихнуть зеркальце обратно в шкаф, и поглубже. Но любопытство взяло верх — и я унесла еще одно бабушкино наследство вместе с костюмом и платком.

Похороны прошли как в тумане. Запомнился лишь закрытый гроб, обитый бордовым плюшем, гвоздики, вечные спутники смерти, и щемящая печаль, которая ни на миг не давала забыть, что бабушки больше никогда не будет рядом. Что наши традиционные воскресные обеды канули в Лету и больше некому ворчать на мое домоседство. Что больше не носить мне шапочек и шарфиков, связанных искусными руками, управляющихся со спицами с легкостью порхающих бабочек…