Садовод

Собираясь ехать домой, Сергей сам себе дал поручение на завтрашний день. Непременно нужно проверить, бывал ли молодой человек в церкви Усекновения Главы Иоанна Предтечи. Это самое вероятное место, где могло состояться его знакомство с «сестрой Варварой». Да и в Свято-Натальин монастырь не мешает съездить. Туда поток богомольцев не иссякает, едут страждущие и болящие со всего региона. Могли они и там пересечься.

Когда Сергей уже проталкивался на своей «нексии» через вечерние пробки, позвонил подполковник Грушин.

— Я слышал, вы все же сумели найти человека, покушавшегося на вашу жену? — с легким налетом иронии спросил он.

— Да, Павел Иванович, — ответил Волков, совсем не удивившись осведомленности начальника. Грушина связывало многолетнее знакомство с начальником отдела полиции Центрального района, того самого, в котором последние две недели работал Сергей. Ему ничего не стоило позвонить старому товарищу и поинтересоваться, как там идет работа по делу, в которое вовлечен один из его сотрудников.

— И теперь вы заняты поисками другого человека, который фактически спас вашу Анастасию?

— Да. Уже нашли, можно сказать. Если завтра Настя опознает его по фотографии, следователь будет закрывать дело. Правда, доказательств маловато…

— А вы сами-то уверены, что хотите его найти? — резко спросил Грушин.

— Павел Иванович, я вам скажу откровенно: у меня такого желания нет. Какими бы мотивами он ни руководствовался, но для меня он сделал доброе дело. Он спас мою жену. Только, видите ли, у нас есть основания считать, что этот парень уже мертв. Уголовная ответственность ему не грозит. Ухудшить его положение мы не можем при всем желании. А вот установить его личность мне бы хотелось.

— Давайте так сделаем, — медленно произнес Грушин после непродолжительного молчания. — Вы подумайте еще, так ли вам необходимо знать имя этого человека. Завтра можете закончить ваши дела в Центральном районе. А ближе к вечеру приезжайте ко мне. Поговорим. Расскажете мне о вашем расследовании. В пятницу можете отдохнуть, а в понедельник возвращайтесь в наш отдел. Пора и текущей работой заняться.

Волков не расстроился. В конце концов, начальник его отпускал в соседний отдел с целью поимки Садовода. Садовода больше нет. Миссия выполнена. А убийцу «сестры Варвары» пусть ищут другие. Если, конечно, его имени нет в списке самоубийц…

* * *

Дома он поделился своими соображениями с Настей. Показал ей фотографии всех троих кандидатов, вкратце рассказал о каждом. Девушка долго смотрела, то и дело зажмуривалась и снова открывала глаза. Мысленно возвращалась в те дождливые апрельские дни.

— Я все же думаю, что это он, — медленно проговорила она, постукивая ногтем по одному их снимков.

— Но ты не уверена?

— Во всяком случае, двое другие совсем не похожи. А этот — похож. Черты лица у него не расплывчатые и лицо вовсе не плоское, как мне показалось тогда. Но я и видела его в других условиях, сам понимаешь. А вот сейчас представила: дождь моросит, а он шагах в тридцати от меня шагает в надвинутой на глаза кепке… Сереж, меня кепка и сбила. Ассоциативное мышление сработало. Кепка — атрибут гопника, а гопник в моем понимании — это именно плоскорожий дегенерат. Вот таким я его и запечатлела в памяти. А он на самом деле совершенно нормальный. Лицо круглое, простоватое, но нет в нем ничего отталкивающего.

— Да, Настюша, в твоих словах есть резон. Нам следовало раньше подумать об этом. Психологический момент, блин. Его мы не учли, когда фоторобот составляли. Ладно, будем считать, что ты его узнала. Но — неофициально. Завтра тебя будет ждать господин Кроликов, к пяти часам вечера. Покажет тебе несколько фотографий, в том числе эти, — он махнул рукой на разложенные на столе снимки. — Надо будет еще раз опознать, уже под протокол.

— Да без проблем. Хотя мне уже порядком поднадоели эти опознания… Слушай, Сереж, я вот о чем подумала: если он верил в Бога, как же он решился убить себя? Это же один из самых страшных грехов в христианской системе ценностей. Самоубийц даже не отпевают, а раньше их положено было хоронить за кладбищенской оградой…

— Ах, Настя… Если б все верующие люди жили в соответствии с заповедями своей религии, мир был бы совсем иным. Убийство — это ведь тоже грех и в христианстве, и в исламе. А между тем во имя Христа и Аллаха было убито в тысячи раз больше людей, чем во имя Сатаны. Да и вообще: в средневековой Европе, как и на Руси, неверующих людей в принципе не было. А кто ж тогда воровал, грабил, насиловал, мародерствовал? Инопланетяне, что ли? Так что ты не думай, будто сам факт принадлежности человека к одной из мировых конфессий автоматически ведет к его нравственному очищению.

— Да я и не думаю. Я смотрела статистику преступности по разным государствам. Как ни странно, самый низкий уровень преступности наблюдается в наименее религиозных странах.