Садовое товарищество "Металлург"

Рассказ то и дело прерывается вопросами, ей важны какие-то вовсе уж мелкие детали.

- … а Пашка?

Кошусь на неё молча, но ооочень выразительно, отчего девочка краснеет, но не отводит взгляд.

- Нормально Пашка. Хороший боец, и голова, в отличии от многих, соображает нормально.

- Саш… - сида неосознанно, но вполне эффективно придавливает Силой, отчего кажусь себе мелкой букашкой перед замершей над головой подошвой ботинка. Нужные слова сами вылетают, и Даша слушает, слушает…

- Ой, прости! – Опомнившись, она густо краснеет, - я опять?

Киваю молча, да и что тут скажешь?

- Очень неприятно? Ну… когда я Силой давлю?

- Так, - ухмыляюсь кривовато, - будто стоишь перед полковником ФСБ который раздумывает, что же с тобой сделать. Вроде бы понимаю ситуацию – это по прежнему ты, но… одновременно это полковник ФСБ со всеми вытекающими.

- Хреново, - Даша кусает нижнюю губу, вся сгорбившись под растянутой футболкой, которую она носит вместо платья, - У… Паши так же? Давит, когда я с ним говорю?

- Кто о чём, а она о парне…

- Нет, - отвечаю с прорвавшейся горечью, - по-видимому, он представитель более сильного… вида. Прости.

Встаю винтом, подхватив оружие. Настроение ни к чёрту… не в первый раз уже сталкиваюсь с таким явлением. И когда один из немногих друзей вот так… Нет бы спросила: тебе не плохо, Саш? Как я могу экранировать воздействие? Нет… как там Павел – вот всё, что заинтересовало.

- Саш! Саша!

Срываюсь на бег, настроения объясняться нет. Да и знаю уже примерно, что будет говорить – проходили.

- Жопа… всё бы хорошо с этой магией, но вот право сильного никто не отменял. Надавит вот такая соплюшка Силой – осознанно или нет, и вот ты уже стоишь навытяжку. Да не потому, что боишься, а потому, что инстинкты!

- Ладно ещё, оборотни, будь даже сто раз альфы, так не могут. На меня, по крайней мере – друг друга-то запросто строят.

- Хреново… и не только потому, что лично меня могут построить такие вот Даши, Кочергины и Юрии Ивановичи. Сколько их? А бог весть… Может, только трое, а может и побольше сотни, просто не знаем пока.

- И ладно Зинпална, она по всем параметрам Старшая – возраст, должность, мозги, знания… порядочность, наконец. Кочергин тоже на своём месте. Даша… хрен её знает, куда подростковые гормоны заведут.

- А если у кого ещё прорежется? У того же Костыля… Мать моя… а ведь он и есть альфа, для полутора десятков оборотней примерно! Не самый умный, ох не самый… даже на фоне остальных оборотней. Но других, умных, командирами к ним не приставишь, ибо инстинкты!

- Получается, что правят в общине не самые умные и умелые, а самые… сильные? О-хо-хо… этак и рабовладельческого строя с каннибализмом докатиться можем.

На Заводе для меня давно выделе уголок в слесарке, даже инструменты подобрали, чтобы не таскал их туда-сюда с Госпитальной мастерской. Поправив руны, выеденные на плоскости лезвия серебряной проволокой. Проверил нагинату в действии.

- Сильно, - одобрил дядя Коля, пыхнув неизменной самокруткой. Став тэнгу[ii], он не слишком-то изменился внешне, только помолодел лет до тридцати на глазок. Привычки остались те же самые, разве что стал всерьёз учиться обращению с холодным оружием у Соколова. Хотя в последнее время охладел как к холодняку, так и к сенсэю.

Всё такой же чернявый, носатый, нескладный и некрасивый… но очень обаятельный, особенно когда улыбается. А что крылья за спиной, которые порой мешаются… мелочь, право слово.

Тем паче, Зинпална уверенно говорит, что этот облик у него промежуточный. Вскорости проявится у него ещё и облик нормального ворона и нормального человека.

- Можно?

Отдаю нагинату, и дядя Коля крутит её неожиданно легко и умело, проделав несколько незнакомых приёмов.

- Фехтование на карабинах, - поясняет родич, заметив удивление, - в армии нас серьёзно таким вещам натаскивали.

Хлынувший с неба холодный ливень заставил нас зайти под навес.

- Паскудство, - обозначил погоду один из работяг-ёкаев – так мы, вслед за подкованной в аниме детворой, называем тех, чья видовая принадлежность непонятна. Конкретно у этого синяя кожа и слегка выпученные глаза, навевающие мысли не то о происхождении от рыб, не то об утопленниках.

- Сделаешь мне такую же, только по руке? – Просит дядя Коля.

- Да не вопрос, - пожимаю плечами, - как время будет свободное. Только его, сами знаете. Да и Захарыч…

- Захарыч и просил, - перебивает родич, - по металлу этот цверг[iii] работает получше тебя, руны твои интересны.

- Я ж показывал?

- Так же делаем, тюль в тюль, но выходит не то. Хуже. У Захарыча ещё ничего, а у меня вот ни хуя.

Чувствую себя польщённым – надо же, хоть где-то я незаменимый спец! Подозреваю, ненадолго… да и скорее всего, видовая особенность… но всё же.

- Дядь Коль, ты говорил, у тебя машинка есть?

- Садись давай! - Мгновенно оживился тот. Слабостью родича (помимо любимой супруги и табака) было парикмахерское искусство. Особых высот он не достиг, но стричь любил, и почему-то больше всего – под бокс.

- Ручная, - похвастался, начиная стричь, - американская ещё, по ленд-лизу пришла.

- Антиквариат.

- А то… ну всё, глядись в зеркало.