Сады Хаоса. Книга 2. Пески забвения

– Вы что-то от нас скрыли. Мы отправили экспедицию на Эклиану, но, к сожалению, ей никак не удается перейти в параллельный мир.

Вспомнив слова верховной жрицы Эклианы Ханту и жриц об этой сказочной планете, я непроизвольно улыбнулся.

– Это что, так смешно?! – не выдержав язвительной ухмылки обреченного на смерть, взорвался офицер.

– Вам этого не понять, господин Тагги… Сейчас, сидя перед вами, я неожиданно понял, по какому принципу Творец Вселенной создал этот мир и как открываются параллельные миры, подобные Эклиане. Все гениальное – очень просто.

– Тем более. Если, как вы говорите, это так просто, то вы сможете нам все объяснить. Вы не знаете моих возможностей, – оживился офицер безопасности. – Мы можем казнить вместо вас любого другого или даже имитировать казнь. Одно только ваше слово – и все будет улажено… – чуть ли не заискивающее начал он упрашивать меня.

Раздвоенность Тагги: заискивание и в то же время попытка сохранить грозный вид, с испуганным лицом и бегающими глазами выглядела явно комично и вызвала у меня смех.

– О! Я потрясен! – все еще смеясь, ответил я ему.

– Чем? – уточнил ничего не подозревающий офицер.

– Тем, как заволновались наши роботы!

– Откройте тайну! – не унимался Тагги. – Вы за нее получите все, что захотите.

Я, не сдерживаясь, захохотал.

Представитель силовой структуры, совершенно сбитый с толку, растерянно замолчал.

– Как вы все смешны в своей наивной глупости и ограниченности, – продолжил я. – Тагги, я только вам одному открою тайну планеты Эклиана.

Офицер безопасности не дышал. Его возбужденное состояние выдавал предательский блеск глаз. Видать, ему многое было обещано за положительный результат…

– В чем секрет? – тихо спросил он.

– Вы никогда не сможете им воспользоваться.

– В чем он?

Тагги вплотную подвинулся ко мне.

– Вы не поверите услышанному, – отодвигаясь от офицера, ответил я.

– Почему? – наигранно удивился офицер.

– Скажу вам как на духу – в любви.

– Любви? – изумился он. – Вы смеетесь надо мной!

– Нисколько. Именно в любви ко всему живому и неживому, что окружает нас, и больше ни в чем. Любовь – главный двигатель всего в нашей Вселенной. На ней основаны все процессы. Любовь – это и пропуск в волшебный мир Эклианы. Но у нашей цивилизации не хватит средств, чтобы его купить. Вердикт от последней сказки: хиуры разучились любить. Приговор на смерть в зале суда получил не я, а наша цивилизация…

Тагги молчал. Он обдумывал услышанное, не понимая этого странного осужденного на смерть.

– Мне вас жаль, как впрочем, и всех хиуров, – продолжил я. – Уничтожающим сказки и потакающим этому не понять, что такое любовь. Поэтому вы все обречены, в том числе и машины. Своему руководству передайте мою искреннюю благодарность за предложение, но писать прошение я не буду. Для вас мое поведение выглядит дико, но мне за честь отдать жизнь за последнюю сказку нашей цивилизации. Прошу меня простить, но мне с вами уже не интересно. И тот короткий промежуток времени, который у меня остался, я не намерен тратить на бесплодные дискуссии. Поэтому прошу вас покинуть камеру.

Офицера безопасности словно парализовало. Он видел разных осужденных. Все они ползали перед ним, вымаливая жизнь и хоть какое-то существование. А этот превзошел всех!

– Ненормальный! – встав, зло выдавил из себя Тагги, и что-то нечленораздельно бормоча, пулей вылетел из помещения.

Через сутки меня доставили к камере смерти. У входа в нее формально спросили о последнем желании. Не знаю, что мною двигало, но неожиданно для себя я сказал, что хочу быть расстрелянным из древних ружей. И при этом, как военный, желаю лично командовать казнью. Это вызвало заминку. У нас чтили право приговоренного к смерти на последнее желание. Оно даже было закреплено в Конституции планеты. Сама казнь государственного преступника транслировалась по всем информационным каналам. Однако сложность заключалась в том, что расстрел много столетий тому назад был заменен на аннигиляцию.

С моей казнью было много возни. Вначале искали роботов. Потом соответствующее доисторическое стрелковое оружие. Долго возились с программой, разрешающей роботам убить хиура. Все это было словно не из моей жизни…

Когда пришел час казни, меня поставили у стены в огромном подземном зале. Десять роботов с винтовками выстроились напротив, у входа. За их спинами с видеоаппаратурой замерла пресса, готовая зафиксировать мою смерть.

Вскоре показался и государственный обвинитель. Зачитав приговор, он сухо произнес:

– Приговор привести в исполнение!

Теперь вступало в право мое последнее желание.

– Оружие к бою! – коротко скомандовал я.

Андроиды послушно сняли винтовки, зарядили их и навели на меня.

– Целься!

Хотя этого можно было и не говорить. Биороботы четко следовали заложенной в них программе на мое уничтожение.

Я с улыбкой обвел строй в десять истуканов, наведших на меня оружие, и замерших в ожидании очередной команды «Пли». Потом перевел взгляд на офицера службы безопасности Тагги, контролировавшего расстрел. Он явно не понимал причин моего приподнятого настроения.

Я поднял руку для отмашки.