Сады Соацеры

– А вы не торопитесь, Алексей Иванович, – сказал Лось, поглядывая на лазоревые цветы. – На заре космонавтики, когда первые успехи вскружили человечеству голову, самые серьезные ученые делали прогнозы о том, что уже к 1990-м годам будет построена база на Луне, пилотируемые полеты на Марс станут осуществляться регулярно. Любопытно, что в начале 1990-х опрос японских ученых дал те же ориентиры, которые ныне устанавливают Буш и NASA: 2015 год – база на Луне, 2018 год – пилотируемый полет на Марс. По какому-то мистическому совпадению в точности те же сроки выявились при опросах студентов МФТИ и российских школьников в начале 1990-х годов, хотя наша космонавтика была тогда не в почете. Циолковский еще в 1926 году в знаменитой книге «Исследование мировых пространств реактивными приборами» составил подробный график покорения космических просторов. Согласно первому теоретику космонавтики, исследовательская база на Луне появится все в том же 2015 году. Но индустриальное освоение Луны, по Циолковскому, состоится только в 2190 году. Промышленное освоение Марса, а также Венеры и Меркурия отнесено вообще в заоблачную даль – 2700 год. Между прочим, большинство ученых считает, что в своих предвидениях Циолковский был чрезмерно оптимистичен.

– Да, заехали, – сказал Гусев.

19. СРАЖЕНИЕ НА АРЕНЕ

Медленно вернулся я к спокойствию...

Медленно вернулся я к спокойствию и, наконец, попробовал опять снять цепочку... Это клич Хворобья!..

«Это клич Хворобья! Продолжайте считать, только в точности, а не примерно. Это – песнь Хворобья! – повторяю опять. Если трижды сказал, значит, верно». Всполошенный Бобер скрупулезно считал, всей душой погрузившись в работу, но когда этот крик в третий раз прозвучал, передрейфил и сбился со счету. Все смешалось в лохматой его голове, ум за разум зашел от натуги. «Сколько было вначале – одна или две? Я не помню» – шептал он в испуге. «Этот палец загнем, а другой отогнем... Что-то плохо сгибается палец; вижу, выхода нет – не сойдется ответ», – и заплакал несчастный страдалец. «Это – легкий пример, – заявил Браконьер. Принесите перо и чернила; я решу вам шутя этот жалкий пример, лишь бы только бумаги хватило». Тут Бобер притащил две бутылки чернил, кипу лучшей бумаги в портфеле... Обитатели гор выползали из нор и на них с любопытством смотрели.

Медленно вернулся я к спокойствию и, наконец, попробовал опять снять цепочку с мертвого тела моего бывшего тюремщика. Но когда я добрался в темноте до того места, где он лежит, я обнаружил, к моему ужасу, что он исчез. Тогда истина озарила меня: обладатели блестящих глаз утащили свою добычу, чтобы пожрать ее где-то там, в своем логове. Там они ждали целые дни, недели, месяцы, всю ужасную вечность моего заключения, – ждали возможности утащить и мой мертвый остов на свой пир.

Два дня мне не приносили пищи, но появился новый посланец и мое заточение пошло по-прежнему, но теперь я уже никогда не позволял своему разуму останавливаться на ужасе моего положения.

Вскоре после этого эпизода в темницу привели другого пленника и заковали около меня. При тусклом свете факела я увидел, что это красный марсианин, и едва дождался ухода конвоиров, чтобы заговорить с ним; когда шаги уходящих отзвучали в отдалении, я мягко произнес марсианское приветственное слово «каор».

– Кто вы, говорящий в темнице? – ответил он.

– Джон Картер, друг красных людей Гелиума.

– Я из Гелиума, – сказал он, – но я не слыхал вашего имени.

Пленник был Кантос Кан, падуор – лейтенант – гелиумского флота. Он был членом злополучной экспедиции, которая попала в руки тарков. Тридцать дней спустя после пленения Деи Торис или после нашего прихода к таркам, его корабль достиг Гелиума с десятком людей, оставшихся в живых от семисот человек команды. Немедленно семь больших флотилий, каждая из сотни мощных военных судов, поспешили на поиски Деи Торис, и кроме этих кораблей, две тысячи мелких парусников были посланы в длительные, но напрасные поиски исчезнувшей принцессы.