Сады Соацеры

Острая боль в левом плече доказала мне это, но в то время как я быстро оглядывался, чтобы снова увидеть моего противника, мой взгляд упал на зрелище, которое вознаградило меня за рану, повинной в которой была моя мгновенная слепота. В повозке Деи Торис стояли три фигуры во весь рост, чтобы видеть бой через головы окружавших нас тарков. Это были Дея Торис, Сола и Саркойя, и когда мой взгляд на миг остановился на них, мне представилась картина, которую я буду помнить до смертного моего часа.

Когда я взглянул на них, Дея Торис обернулась к Саркойе, с яростью юной тигрицы вырвала что-то из ее высоко поднятых рук, что-то ярко блестевшее на солнце.

Тут я понял, что ослепило меня в то самое мгновение, которое могло стать гибельным для меня, понял также и то, каким образом Саркойя сумела найти способ погубить меня, не нанося сама последнего удара. Другое, что я увидел тоже и что чуть не погубило меня, оттого, что я перестал думать о себе, было следующее: когда Дея Торис вырвала из рук Саркойи зеркало, лицо этой последней потемнело от ярости и, выхватив кинжал, она занесла его над Деей Торис. Тогда Сола, наша дорогая, верная Сола, бросилась между ними. Последнее, что я видел, был большой нож, опускающийся на ее грудь, прикрывавшую Дею Торис.

Мой неприятель пришел в себя после своего удара и стал наседать на меня, так что мне пришлось снова сосредоточить все свое внимание на непосредственно близком мне деле, но мысли мои были заняты не сражением.

Мы бешено бросались друг на друга, пока, почувствовав у своей груди его меч, которого я не мог избежать или отпарировать, я не бросился вперед всем своим весом и выставил вперед свой меч, не желая умереть один, если только это возможно. Я чувствовал, как сталь вонзилась в мою грудь, в глазах у меня потемнело, голова закружилась, и я ощутил, как подгибаются мои колени.

* * *

– Это шпион, убийца! – вскричал Корбуло. – сжечь его!

Капитан выхватил короткий атомный пистолет. Гордон заслонил собою Лианну, но, по выкрикнутой Корбуло команде, из тайных бойниц под потолком Звездного Зала уже брызнули быстрые атомные пульки, впились в тело шпиона и взорвались. Человек рухнул на пол – изуродованный, почерневший труп.

Толпа отхлынула в панике, раздались испуганные крики. Над шумом вознесся громовой голос Арн Аббаса:

– Бояться нечего! Благодаря бдительности Корбуло и нашей стражи шпион обезврежен! Вынесите тело, – распорядился император. – Зарт и Джал – со мной. Корбуло, велите просветить кассету лучами, вдруг это бомба. Лианна, успокойте гостей.

Гордон последовал за императором в другую комнату, куда перенесли тело. Джал Арн склонился над трупом, распахнул обожженный мундир. Изуродованный торс не был смуглым, он имел странный бледный оттенок.

– Облачник! Переодетый агент Шорр Канна! – вскричал Анр Абба. – Шпион Лиги, как я и думал!

– Ничего! Он свое еще получит. Клянусь клыками Комала! – поклялся в самых энергических выражениях профессор Рубадуб. – Ему не так-то легко будет избежать остальных ловушек. Много бы я дал, чтобы увидеть, например, каким образом он выкрутится!

То же подумал и блистательный ван Ундердук и от удивления настолько забыл о

собственном достоинстве, что, стоя на одной ноге, завертелся волчком.

НА ЛЕСТНИЦЕ

Прошло семь дней.

Когда, впоследствии, Лось вспоминал это время, оно представлялось ему синим сумраком, удивительным покоем, где наяву проходили вереницы чудесных сновидений.

Лось и Гусев просыпались рано поутру. После ванной и легкой еды шли в библиотеку. Внимательные, ласковые глаза Аэлиты встречали их на пороге. Она говорила почти уже понятные слова. Было чувство невыразимого покоя в тишине и полумраке этой комнаты, в тихих словах Аэлиты, – влага ее глаз переливалась, глаза раздвигались в сферу, и там шли сновидения. Бежали тени по экрану. Слова, вне воли, проникали в сознание.