Сады Солнца

Спустя четыреста дней после того, как беглецы поселились на Миранде, Земля и Уран максимально сблизились, хотя между ними еще оставалось четыре миллиарда и четыреста миллионов километров. Мэси с трудом представляла расстояние между пусковыми шахтами и парком трейлеров в Небраске, где она выросла под нежной опекой Церкви божественной регрессии, и Питтсбургом, где жила после бегства. Каких–то чертовых две тысячи километров. А расстояние между Землей и Ураном было в два с лишним миллиона раз больше. Мэси потребовалось три недели ходьбы и попуток, чтобы добраться до Питтсбурга. На такой же скорости ей потребовалось бы сто пятнадцать тысяч лет, чтобы покрыть пропасть между Ураном и Землей. Даже если бы Мэси угнала корабль, выучившись летать, и этот корабль оказался с нужным количеством топлива, все равно потребовалось бы двадцать четыре недели на перелет. Да, Земля очень далеко. А большинство планетоидов за орбитой Урана летели на еще больших расстояниях друг от друга в необъятной холодной пустоте. Она навсегда поглотит горстку человеческих жизней. Она превратит их в пыль и прах, нет, даже в меньшее, ничтожнейшее. Так далеко от Солнца немыслимо построить хоть какую–нибудь жизнь — а ведь это и планирует Ньют со своей командой маньяков.

Пока остальные дальние превращали систему туннелей в уютный дом, Ньют с командой проектировал и строил первый рабочий прототип бразильского быстрого термоядерного реактора. Многие из Свободных дальних работали торговцами перед войной, владели кораблями либо пилотировали корабли, принадлежавшие сообществам. В общине хватало специалистов по постройке и ремонту кораблей. Но реакторная команда была сборищем настоящих технических гениев, молодых, полных энергии и устрашающе эффективных. Они накачивали себя целой батареей психотропных средств, чтобы обострить и без того внушительный интеллект, отточить способность сосредоточиться и работать сутками напролет. Они пересмотрели выкраденные информационные файлы и забрали почти все вычислительные мощности, чтобы создать виртуальную модель вплоть до атомного уровня. Ребята Питера ободрали нужные детали и редкие металлы с двух кораблей, использовали принтеры, чтобы создать нужные компоненты и буквально по молекуле вырастить рабочую камеру реактора. Бразильский двигатель требовал антипротонов для катализа реакции быстрого синтеза. Сначала команда обсуждала добычу антипротонов, возникших при столкновении частиц высокой энергии из космоса с внешними слоями атмосферы Урана. Но этих антипротонов рождалось слишком мало, и они рассеивались по слишком большому объему. Потому решили выкопать трубу в километр длиной и построить внутри линейный ускоритель частиц, использующий квантово–дифракционную версию генератора Кокрофта — Уолтона, чтобы стрелять отдельными «голыми» кварками в атомы водорода, подвешенные в лазерной ловушке. Чтобы запитать ускоритель, потребовались термоядерные реакторы трех разобранных кораблей и триста с лишним дней тяжелой работы, но в результате получилось достаточно топлива для пробного пуска.

Команда реакторщиков выкопала яму на ледяной равнине в паре сотен километров к северу от поселения свободных дальних, застроила ее лесами из фуллерена, установила прототип дюзами кверху, соединила с топливными баками и кучей контрольных приборов. Затем люди отступили за горизонт и спрятались в бункере. Все считали, что если разовьется неуправляемая реакция, взбесившийся реактор всего лишь проплавит дыру во льду, ставшем на космическом холоде крепче стали. Но напрасно рисковать никто не хотел.

В бункере было жарко и душно. Нервы, бессонница, четыре утра. Изготовление прототипа поглотило много ценных ресурсов, которых не возместить. Все понимали: если испытания провалятся, остальные Свободные дальние не поддержат продолжения работ. Юноши и девушки в спексах сидели на полу, водили кончиками пальцев по планшетам, шарили руками в воздухе, будто слепцы, ощупывающие слона. Ньют Джонсон и Мэси Миннот сидели в углу, тесно прижавшись друг к другу. Кто–то соединил ИИ, управляющий испытаниями, с большой красной кнопкой. Ньют предложил пластиковую коробку с кнопкой Мэси и спросил, примет ли она честь запустить двигатель.

— Он — твое детище. Тебе и нажимать, — ответила Мэси.

— Оно и твое тоже. А я так напуган, что могу испортить, если начнут трястись руки.

— A-а, не хочешь ответственности, — заметила Мэси, но взяла коробочку.

Техник начал отсчет. Все подхватили — радостный хор, скандирующий: «Восемь, семь, шесть…»