Сады Солнца

Бандиты, грабители и подобные им отщепенцы нечасто попадались в горах. Дикие охотились за преступниками и либо убивали их в перестрелках, либо оставляли раздетых донага и связанных, с вытатуированным списком преступлений, на окраинах больших городов. Но когда команда Альдера отправилась вниз, спасаясь от зимних холодов, и пошла через северную окраину Великой пустыни, то дважды наткнулась на банды. Первый раз напали ночью, перерезали глотки двум охранникам и в дикой суматохе растревоженного лагеря увели пять лошадей. Второй раз, снежным днем в начале декабря, когда ехали среди руин Колехарбора, к югу от большой соляной котловины на месте того, что когда-то было озером Сакагавея, бандиты выстрелом из винтовки убили женщину. Команде пришлось залечь под редким, но прицельным огнем. Когда сгустились сумерки, Кэш повел людей в контратаку. Они стреляли по силуэтам, возникающим там и тут среди руин, потеряли свой единственный дрон и не ослабляли натиска, пока не наткнулись на место, оставленное бандитами всего несколько минут назад: каменную подковообразную изгородь у рощицы безлистых сикомор. Вокруг догорающего костра валялась одежда и окровавленные бинты, цепочки следов вели по снегу на север. На следующее утро, покинув руины, команда проехала мимо окровавленных голов гризли на шестах, воткнутых у обочины. Вьюжило, головы качались на ледяном ветру, на макушке – шапки алеющего снега, уши обрезаны, глаза закатились. То ли жуткие тотемы были знаком уважения, то ли угрозой – разбираться не стали.

Рождество отметили в деревеньке диких, сооруженной из грузовых контейнеров среди блеклой равнины на юг от реки Миссури – на бывшей земле Северной Дакоты. В деревне странники отдохнули до Нового года, а потом двинулись на юг вдоль края Великой пустыни по извилистой дороге, временами ведшей назад, выписывающей петли то к западу, то востоку. Сейчас уже команда говорила с членами АР – сперва с одиночками и группками, выехавшими навстречу, потом с целыми лагерями.

Этой зимой в городах не хватало еды, вспыхивали бунты. На большинстве территорий бывших Соединенных Штатов объявили военное положение. В Панама-сити солдаты открыли огонь по голодающим людям, пошедшим к особняку отпрыска клана Эскобар. В тот день погибло больше семисот человек, а потом многие тысячи пострадали в бунтах, разрушивших половину города. Епископ Манауса начал молитвенное бдение за мир. На третий день прямо посреди службы сквозь толпу в переполненном соборе протолкнулся убийца и застрелил епископа, когда тот освятил гостию. На площади снаружи солдаты начали стрелять в разбегающуюся толпу. Власти объявили епископа-мученика агентом Тихоокеанского сообщества, последовали массовые аресты священников и прочих диссидентов по всей Великой Бразилии, суды над наиболее значительными «преступниками» и образцово-показательные казни транслировались по сети.

Получив приказ идти на помощь армии и подавлять бунты, несколько бригад корпуса АР отказались покидать бараки. Армейские части прорвались в лагеря, хватали первых, кто попадется под руку, и казнили на месте. Верховный главнокомандующий АР запротестовала, ее и многих старших офицеров арестовали и заключили в печально известную военную тюрьму под Сан-Паулу. Рядовой состав и младшие офицеры АР бунтовали – но их некому было возглавить, пока Альдер Хон-Оуэн, сын знаменитого геномага Шри Хон-Оуэн, не проехал по лагерям на западном краю Великой пустыни и не поговорил с людьми.

Визит в лагерь части 897 почти не отличался от множества таких же. Первым заговорил Кэш, использовавший весь арсенал трюков и приемов, которым обучился у пропагандистов ВВС. Кэш встал на стол в забитой людьми столовой и рассказал, как делал героев генерал Арвам Пейшоту и как такого героя унизили и уничтожили в заговоре против генерала. Кэш объяснил, что его пример – один из множества подобных. Великие кланы всегда обращаются так с обычными людьми: используют, а потом выбрасывают. Затем Кэш повысил голос, чтобы пробиться сквозь крики и аплодисменты, и пригласил на импровизированную сцену Альдера Хон-Оуэна.