Сафари

Я заворожено смотрел, как неимоверно ловко кочевники взбирались по, казалось бы, ровным бронеплитам, стремительно перемахивали их, не обращая внимания на колючую проволоку, и тут же сцеплялись с "фортификаторами" врукопашную. Двухметровый забор не остановил их ни на мгновение… Кое-кто из бойцов пытался, взобравшись на "стремянки", высовываться из-за периметра и простреливать мертвую зону, но заканчивались эти попытки плачевно. Я отчетливо разглядел, как одному смельчаку разбило голову камнем, запущенным накоротке из пращи — парень с залитым кровью лицом рухнул на землю внутри периметра. Еще одному снизу вонзили копье прямо под челюсть — листовидный наконечник пробил череп и разорвал ремень каски, сбив ее с головы — столь велика была сила удара. За стеной прорвавшиеся аборигены устроили натуральную свалку, орудуя копьями и дубинами. Наши бойцы пустили в ход приклады и ножи. Над полем повис многоголосый рев сцепившихся в смертном бою людей. А потом я осознал себя стремительно соскальзывающим по лесенке, крыша кунга больно ударила в ноги, и я спрыгнул на землю, в самую гущу схватки. Приземлился хорошо, с перекатом, в движении успев выхватить нож, и тут же на выходе в стойку вонзил его под ребра занесшему для удара копье аборигену. Резким рывком освободив клинок, я пинком отправил труп в сторону ближайшего врага, нырком ушел от замаха еще одного кочевника, выпрямляясь, полоснул по горлу зазевавшемуся громиле с тяжелой дубиной, обратным движением резанул по плечу первого и от души врезал классическим маваси-гери дальней ногой в голову. Кочевник рухнул, неудобно вывернув ногу, отчетливо хрустнула кость, но он даже не почувствовал этого — мой удар выбил из него дух. И тут вдруг как-то разом схватка затихла.

Я осмотрелся, пытаясь перевести дыхание. Взору моему открылась страшная картина — все пространство небольшого пятачка между двумя угловыми "шишигами" было забито трупами, кочевниками и нашими вперемешку. Аборигенов существенно больше, но от этого картина не становилась менее удручающей. Я насчитал восемь трупов "фортификаторов", застывших в причудливых позах — кто проткнут копьем, у кого разбита голова, а у одного бойца было вырвано горло. Ччерт!.. Как хреново…

— Не расслабляемся! По местам! — заорал со стены майор Волчара. Без каски, с рассеченной щекой, он выглядел жутко, но при этом излучал властность и уверенность в своих словах. — Сейчас вторая волна пойдет! Не подпускать близко! Валить всех, ВСЕХ!!! Не дайте им подойти близко. На стены, живо на стены!

Подгоняемые вездесущим старшиной Крохиным, мчались свежие бойцы, оставившие позиции с других направлений. Все свободные люди сосредотачивались на южной стороне периметра. Я успел лишь найти взглядом потрепанного Сашку и тоже полез на вышку, работать вторым номером у Иванова.

На ставшей уже родной наблюдательной площадке царил кавардак. Невозмутимый снайпер бинтовал Иванову руку, а тот ругался, все больше матерно. Правда, в промежутках между матюками еще и шипел от боли.

— Что стряслось? — спросил я, подхватывая брошенный перед рукопашной автомат.

— Подстрелили меня, мля! — простонал пулеметчик. — Козлы, мать их!..

— Кость задета, — прокомментировал добровольный санитар, не прерывая своего занятия. — Стрелять точно не сможет.

Хреново… Придется самому за "корд" браться, благо из похожего оружия стрелять приходилось. Справлюсь как-нибудь.

— Мне показалось, или не стреляют? — спросил я в пространство, пристраиваясь к пулемету. Блин, короб пустой почти, менять надо.

— Заткнулись сразу после прорыва, — отозвался снайпер.

Он закончил бинтовать Иванова и снова занял позицию с винтовкой. Несчастный рядовой же, заметив мой взгляд, левой рукой подал короб с лентой. Я принялся перезаряжать пулемет, силясь припомнить порядок действий.

— Сейчас перегруппируются и снова полезут. Упорные, гады. Как муравьи какие…

* * *

Система Риггос-2, планета Ахерон, База-7,

6 марта 2535 года, день

Передышку кочевники нам дали очень маленькую — буквально через пятнадцать минут из тех же кустов вывалилась небольшая толпа человек в сто и молча ринулась в атаку. В этот раз огневой поддержки не было — стрелки бежали вместе с остальными, на ходу постреливая из винтовок. Состав нападающих изменился — много было мужиков за пятьдесят, и юнцы появились. Эта атака захлебнулась, едва начавшись. Наученные горьким опытом "фортификаторы" сразу же накрыли аборигенов пулеметным огнем. Внесли свою лепту и снайперы с автоматчиками. Я достаточно быстро приноровился к "корду" и косил нападавших наравне с другими пулеметчиками. Плюс на этот раз бэтээры действовали слаженно, заранее согласовав сектора обстрела. До периметра не добежал ни один кочевник, последнего, запутавшегося в "спирали Бруно", разорвало на куски несколькими скрещенными очередями.

И тут же третья волна — совсем древние старики, бабы и дети. Этих было около двух сотен. Я зажмурился, выдохнул, медленно досчитал до пяти. Открыл глаза, но картина не изменилась — разношерстная толпа приближалась.