Сафари

Однако выбить наиболее опасных и дождаться газовой атаки, как планировалось ранее, нам не удалось. Все карты спутала нелепая реакция давешнего пулеметчика — отброшенный майором покалеченный главарь врезался в одного из боевиков, отскочил от него вроде детского мячика и задел струей хлещущей из обрубка руки крови лицо бугая. Тот по-бабьи взвизгнул и от бедра сыпанул длинной очередью из своей крупнокалиберной дуры. В следующий момент я разнес его голову выстрелом, но рой тяжелых унитаров уже пронизал пространство перед покойником, насквозь прошив Шелеста и украсив герметичную переборку десятком дыр с кулак величиной. Из них тут же ударили тугие струи воды, посшибав с ног случившихся на пути боевиков.

Майора тяжелым ударом отбросило к самой переборке, и он выпал из поля зрения, скрывшись за водяной завесой. Впрочем, камера продолжала работать, и я краем сознания улавливал происходящее с безопасником. Рухнув на пол, он несколько мгновений лежал неподвижно, хрипло дыша и булькая пошедшей горлом кровью, а затем медленно, расходуя остатки сил, приподнялся, оперевшись на локоть, и свободной рукой стянул с пояса ремень. Неуклюже обвил петлей левую ладонь и активировал пряжку. Широкая кожаная полоса надежно зафиксировала зажатую в ладони безопасника отрубленную кисть с пультом, и майор без сил повалился на ковролин пола. Дыхание его замедлилось, а в скором времени прекратилось вовсе. Голова Шелеста неестественно вывернулась, уперев камеру объективом в ворс напольного покрытия.

Все это время мы с Федотовым занимались методичным истреблением мечущихся по залу боевиков. Кое-кто пытался отстреливаться, но довольно бестолково и вряд ли прицельно, но беспорядочная пальба добавила переполоха и облегчила нашу задачу. Плюс стремительно прибывающая вода усугубляла панику, изгоняя остатки разума даже из самых хладнокровных. А тут еще заверещала система оповещения:

— Внимание персоналу и пассажирам! Герметичность отсека нарушена! До изоляции сектора осталось тридцать секунд! Всем покинуть помещение!

Насыщенный адреналином организм на подобную ерунду уже не реагировал — я как заведенный переводил прицел с одной тушки на другую и жал спусковой крючок, выпуская расчетливые — на три унитара, не больше — очереди и периодически смещаясь в стороны, чтобы уйти с линии прицеливания.

— Капитан, валим! — не выдержал Федотов рева воды. — Заблокирует нас тут!

Он даже не стал вылезать из вентиляционной шахты, так и торчал в металлическом коробе, расстреливая мечущихся боевиков сверху. Признаться, у меня тоже мелькнула мысль с максимально возможной скоростью валить из зала, но я тут же прогнал ее — одного мимолетного взгляда на "предбанник" хватило, чтобы убедиться: при всем желании не успеем. Гильотинного типа створки уже начали сближаться, смещаемые мощной гидравликой. Затопление для нас большой опасности не представляло — бронекостюмы мы загодя герметизировали, а ресурса патронов-регенераторов хватит часов на десять. Следующая мысль — если пробило только внутреннюю переборку шлюза, то нас не затопит полностью. Сам по себе шлюз гораздо меньше зала, элементарно воды не хватит — уже напор снижается, струи перестали сшибать людей с ног.

— Не ссы, сержант! — рыкнул я, короткой очередью срезая очередного пирата. — Пускай блокирует, не потонем!

А потом как-то сразу в разгромленном терминале воцарилась тишина. Стих треск автоматных очередей, захлебнулись истошные крики недобитых боевиков, и даже вода перестала реветь и хлестать по стенам, с ослабевающим напором вытекая из пробоин в переборке. Уровень ее перестал подниматься, стабилизировавшись на высоте чуть менее метра. Еще несколько мгновений я водил стволом из стороны в сторону, контролируя сектор обстрела, потом опустил автомат и привалился к стене.

— Кажется, получилось, Марк!

* * *

Система Риггос-2, планета Ахерон, Океанариум,

31 марта 2535 года, утро

— Вы как там, ребята? — ожил передатчик.

Я сделал над собой усилие и ответил Штурмину:

— Здесь Тарасов. Операция завершена успешно. Террористы обезврежены, угрозы взрыва нет. Имеем одного "двухсотого".

— Кто?!

— Майор.

Мне вдруг стало очень тяжело дышать, показалось, что из регенераторов выходит пропитанный трупным смрадом воздух. Я закашлялся и разгерметизировал костюм, с трудом попав по аварийной кнопке на левой ключице. Сорвал шлем, даже не озаботившись выключением дисплея и совершенно забыв о предполагавшейся газовой атаке. Постоял несколько секунд, вдыхая полной грудью невероятно вкусный воздух, и лишь потом до меня дошло, что он насыщен тяжелым духом свернувшейся крови. Дурмана от усыпляющего состава не чувствовалось, значит, не пустили газ. Равнодушно проследив за выбравшимся из вентиляции Федотовым, я вновь нахлобучил шлем на голову.

— Когда нас выпустите? — устало поинтересовался я, не обращая внимания на слова Штурмина. — Тут воды по пояс, и трупов немеряно. Крови очень много. Короче, мне тут категорически не нравится.