Сафари для победителей

– Ну и мерзость! Здесь ведь невозможно находиться!

– Потерпите немного, – как-то зловеще предложил Граций. – Сейчас я вам самое интересное покажу.

Проклятье – этот урод даже носа ничем не прикрывает. Ему, наверное, здесь действительно нравится. На редкость неприятный тип.

– Интересное?! Да вы издеваетесь – зачем вообще меня в эту клоаку позвали?

– Сейчас сами все поймете. Вот смотрите: солдаты ворвались в эту комнату. Дальше через вторую дверь вышли в коридор, что тянется вдоль всей стены внутреннего дворика. Там они поставили пулемет и встретили защитников дворца достойно – вон сколько трупов навалили. Те, видимо, сидели у входа, не ожидая, что к ним ворвутся через стену. Вот и поплатились, когда толпой сюда кинулись… Их сильно посекло пулями и осколками от стен – здесь все облицовано обсидианом, а он колется при ударах легко. Это ведь, по сути, обычное стекло, просто создано не человеком, а вулканом, – оттого и темное, неочищенное. Крови натекло озеро – весь пол ею перепачкан. Еще несколько врагов вы сейчас увидите – они под лестницей затаились и, подпустив наших поближе, напали. Здесь мы понесли первые потери: обратите внимание на эти два тела. Одно с разрубленным плечом – удар наискосок прошелся, располосовав почти до середины груди, а второй насквозь проткнут. Скорее всего, мечом.

Альрик, при всей скрываемой (и нескрываемой) антипатии к советнику, высоко ценил его многочисленные таланты и работоспособность. Вот и сейчас, догадываясь, что тот показывает все это не просто так, уточнил:

– В первой комнате, что сразу за брешью, лежало целых четыре наших солдата и возле позиции пулемета еще двое, а вы обращаете мое внимание именно на этих. Почему?

– До тех еще доберемся – они особенные. Дохлого быдла в округе хватает, но убитых таким способом очень мало. Идемте наверх. Сейчас будет грязно – там пожар был сильный.

Советник не обманул – действительно очень грязно. Да и воняло там еще сильнее, чем внизу (хотя это и казалось невозможным – куда уж более?).

– Наша солдатня ворвалась сюда, привычно стреляя во все, что видит. Победа была у них перед носом – немногочисленные защитники уже уничтожены, потери мизерные – всего два ротозея у лестницы. Где-то здесь затаилась малолетка-принцесса – по ее голове уже горько плачут булыжники внутреннего двора. И тут… – Граций воздел к потолку руку с выставленным указательным пальцем. – Тут что-то пошло не так. Наши солдаты вдруг начали умирать. И умирать странно…

Присев, Граций указал на обгорелые останки – огонь пощадил лишь часть черепа, хребет и несколько крупных костей.

– Судя по оплавленному нагрудному знаку, это капрал двадцать шестого стрелкового полка – «Волкодавы Эстии». Эстия с давних времен распахана чуть ли не от берега до берега – сплошное пшеничное поле. Лучший хлеб в мире. Властелины обожали вкусно поесть – остров этот они держали до последнего, а местным крестьянам спуску не давали. От рождения и до смерти жизнь у них протекала одинаково: пахота, сев, жатва. Их даже в армию никогда не призывали. И следили за ними в оба – никаких мятежей не допускалось, даже драка серьезная была редкостью. И длилось это долго – практически население острова выхолостили: мужчины на серьезные дела уже неспособны. Это удобно – безропотное быдло легко держать в кулаке. Сейчас все изменилось – пришлось и этим пахарям повоевать. Стрелки из них хорошие получаются: послушные, легко держат строй в цепи и темп на марше, привычка к повиновению помогает четко следовать командам. Но вот в ближнем бою они никчемны – нет в них тяги к резне. Века растительного существования сказываются. Увальни они, к штыку не приспособленные. И вовсе не волкодавы – волков в Эстии стража гоняла, а не эти черноштанники: не разрешали им охотиться. Вот и боятся крови. Вы, ваша светлость, взгляните вот сюда – на череп. Видите, как пострадала от огня правая глазница? А левая при этом почти целая. Странно ведь – похоже, над ней еще до пламени чем-то поработали. А вот еще один валяется – умирая, он поджал под себя руку, будто баюкая. В итоге тело сгорело почти целиком, а вот кости руки лишь немного поджарились. Вот видите у локтя повреждение – будто топориком тюкнули.

– И что это значит? – Рей до сих пор не мог понять, для чего ему все это объясняют.