Сафари для победителей

Вновь посмотрел в сторону городка. Если глаза не обманывают, над одним из домов развивается флаг КСС — Видимо солдаты расположились именно там. Грацию надо бы туда побыстрее попасть — узнать новости. Но и Энжера встретить тоже надо — убедиться, что с самолетом все в порядке.

Разрываясь между желаниями, он все же выбрал последнее — Энжер, хоть и потерял от старости страх, остается ценнее всех принцев и посохов мира:

— Эттис — едем к месту посадки. Видите, куда самолет снижается?

— Господин Граций — у нас возникла серьезная проблема. Эта гонка наделал неприятностей — за танком масляный след остается. Мы масло теряем быстро — надо срочно посмотреть, в чем дело, иначе беда будет.

— Тогда на повороте высадите меня и Феррка — мы до самолета пешком доберемся. А сами пойдем к тому дому, над которым флаг. И вы как сможете, езжайте туда же. Наверняка наши солдаты там укрепились, и вы в безопасности сможете заняться ремонтом.

* * *

Когда-то в этом месте кипела жизнь. Крупнейший религиозный центр севера Наксуса — легендарный Номмус.

Проклятый Номмус…

Не всегда он был проклятым — раньше это место считалось благословенным. Единственное место, достойное стать центром проведения всех ритуалов единения трех миров — в том числе и самого главного. Это принесло Номмусу всемирную славу.

И это же привело к проклятью…

Семьдесят лет прошло с тех пор, как здесь последний раз ступала нога человека. Даже алчные охотники за золотом не отваживались приблизиться к храмам проклятого города — никому не хотелось получить личную долю проклятия в придачу к возможности обогатиться.

Сегодня все изменилось.

Сначала в Номмус пришли всадники — драгуны, стрелки, саперы и артиллеристы — остатки войска у Грация разномастные. Первым делом они выслали несколько патрулей в сторону тропы — надо срочно перекрыть ее густой сетью: пусть дожидаются подхода прытких беглецов. Затем занялись обустройством лагеря. Выбрали на окраине подходящий дом — бывшая гостиница для паломников. Двор обнесен высокой изгородью из камней, скрепленных глинистым раствором — это не помешает в случае нападения. Крыша провалилась, но пол на втором этаже уцелел — лиственничные плахи могут прослужить не один век. Солдат у советника осталось немного — места хватит для всех. Особенно порадовала кухня с работоспособной печью — бойцы тут же занялись приготовлением горячего обеда.

Настроение их резко повысилось после того, как вернулся один из дозоров. Вернулся не с пустыми руками — они притащили пленников: мальчишку и омра. Никто не сомневался, что это именно те, кого так давно разыскивают, но для порядка привели Энниля — ведь в первоначальном приказе было сказано, что ребенка надо первым делом показать светлому жрецу. Для чего? А кто его знает — ни солдатам, ни офицерам этого не объясняли.

Энниль не подвел — когда ему попытались втолковать, что он должен осмотреть мальчика: надо ведь убедиться в чем-то, известным только ему, светлый жрец захохотал, будто стая шакалов при виде дохлого слона, окончательно убедив окружающих в своем полном безумии.

Хотя вряд ли в этом кто-то сомневался.

* * *

Мальчик, присев возле омра, с помощью куска ткани, оторванного от рубахи, смывал кровь с его лица. Воды в этой комнатушке хватало — потолок протекал, и после непрерывных дождей последних дней по углам поблескивали немаленькие лужи. Солдаты забили оконный проем досками, но сумрак ученику не мешал — его кошачьи глаза видели в нем прекрасно.

Ххот молчать не любил, и даже в этой плачевной ситуации не стал до такого опускаться:

— Малец — ухо мне левое прочисти. Его кровью залило сильно — надо бы сразу это поправить. Потом засохнет, и буду я почти глухим — знаешь, как трудно выколупывать засохшую кровь? Слушай — а откуда здесь все это?

— Что? — не понял мальчик.

— Ну, дома все эти. Я дворцы целые видел вдали — даже стекла остались цветные в окнах. И храмы каменные. И вообще все каменное. Вокруг на сотню миль пара нищих деревенек, а тут целый город красивый.

— И когда ты все это успел разглядеть?

— Ну когда меня солдаты избивали, надо же было чем-нибудь заниматься? Вот и любовался здешними видами.

— Мне казалось, что ты потерял сознание еще там, у реки, когда прикладом тебе лоб разбили. После этого солдаты тебя по земле волокли.

— Так это я просто притворялся, чтобы свои сапоги не топтать лишний раз. Да и знаю из личного опыта: если делаешь вид, что вырубился всерьез, бьют уже не охотку, а так — из ритуальных соображений. Без лишнего рвения. А для шкуры это полезнее. Эх… не будь с ними жреческих гадов, вообще бы не взяли — тем глаза никак не отвести. Ну так где это мы?

— Ты меня удивляешь — на тебе живого места нет, а все такой же любопытный.