Сафари на Жар-птицу

— Пошел прочь! — гневно воскликнула она. — Вот глупый! Что ты мелешь? Кого искать? Если только сунешься в это дело, умрешь! И потом не говори, что я тебя не предупреждала!

Следователь потянул Сашу за собой к выходу.

— Довольно уже, поговорили.

И когда дверь за ними закрылась, он повернулся к Саше.

— Вы это серьезно? Насчет самостоятельного расследования?

— Теперь уже и не знаю.

— Мой вам добрый совет, молодой человек, оставьте все, как есть. Когда всех и все устраивает — это и есть наилучший вариант.

Ну, тебя точно все устраивает. А как быть с Евой Германовой? Ей каково сейчас приходится? И где приходится? Потому что одно Саша знал совершенно точно. Кто бы ни была эта женщина, схваченная полицией, оказаться виновной в ограблении она не может. Хотя бы уже по той простой причине, что находящаяся у следователя в камере женщина — никакая не Ева Германовна.

Глава 3

Выйдя из отделения, Саша двинулся вперед, не разбирая дороги. В голове у него творился форменный кавардак. Он не знал, что и думать обо всем этом. Но одно он по-прежнему знал совершенно точно. Сидящая в отделении женщина и Ева Германовна пусть и имеют фантастическое сходство во внешности, но никак не могут быть одним и тем же человеком.

Да, следователю, который видел Еву Германовну лишь на фотографии в паспорте, задержанная может показаться похожей на оригинал. Но Саша лично общался с Евой Германовной. И часто общался. И если в первый момент женщина показалась ему похожей, лишь сильно поправившейся, то это заблуждение вскоре рассеялось.

И первое, что сделал Саша, доложил о своем открытии маме.

— Когда эта тетка схватила меня за руки, я невольно на них взглянул. И у этой женщины были совершенно чужие руки. Красные! Все в ожогах, ссадинах, порезах. А уж какие мозолистые!

Саша помнил мягкие изнеженные ручки Евы Германовны, которыми она подвигала ему пирожок или булочку. Она и сама была такая же мягкая и сдобная. Ничего тяжелее пишущей ручки Ева Германовна своими руками сроду не поднимала. А сидящая в камере женщина руками работала много, и работала тяжело, пахала, как раб в поле. Она продолжительное время занималась очень тяжелой физической работой, от которой ее руки заскорузли и огрубели.

— Так что Ева Германовна могла побледнеть и потолстеть, но так изуродовать свои руки всего за одну ночь… Нет, допустим, ссадины и ожоги — это дело быстрое. Но мозоли? Или старые шрамы? Их всего за несколько часов не наработаешь.

— Но почему эта женщина сказала, что она и есть Ева? И почему взяла на себя ее вину?

— Не знаю. Следователь сказал, что они задержали Еву Германовну у нее дома. А ты говорила, что Ева Германовна сегодня была на работе.

— Была. Утром пришла. Узнала, что произошло ограбление, и ей стало плохо с сердцем. Она отпросилась домой, куда следователь за ней потом и поехал.

— И нашел он там уже не Еву Германовну, а эту незнакомую тетку.

— А где же сама Ева? И где украденные деньги?

Саша тоже считал, что самое главное сейчас узнать, где находится Ева Германовна.

— Неприятно это говорить, но очень может оказаться, что и похищенные деньги тоже там.

И хотя внутренний голос твердил Саше, что это не так, логика подсказывала, что такое развитие событие все же возможно.

— Деньги исчезли. Ева Германовна исчезла. Вместо нее в камере сидит какая-то тетка, которая твердит, что она и есть Ева и что деньги украла тоже она. Что это за идиотизм?

Паспорт Евы Германовны находился в полиции. По нему как раз и «села» на нары та незнакомка с мозолистыми руками. Стало быть, документы этой женщины могут находиться уже у самой Евы Германовны. Знать бы еще, кто такая эта тетка?

— Ты не знаешь, у Евы Германовны была сестра?

— Никогда не слышала.

— Судя по сходству, женщины могут оказаться родственницами.

После минутной паузы мама сказала:

— У Евы, насколько я помню, есть брат. Он даже прописан у нее в квартире. А вот сестра… О сестре Ева никогда не упоминала. Правда, у нее в последнее время появилась какая-то подруга… Близкая, насколько я могу судить.

— Как ее имя? Фамилия?

Фамилии мама не знала. И даже насчет имени у нее были сомнения.

— Какое-то необычное имя, скандинавское. То ли Бригитта, то ли Валькирия.

— Что же ты так! Может, другие у вас на комбинате знают эту подругу?

Мама пообещала выяснить. Но сама считала, что несчастье могло настигнуть Еву Германовну через ее брата. Брат у женщины был еще тем кадром. Вечно тащил из дома все, что не приколочено и не раскалено добела. Ни замки, ни угрозы братца не останавливали.

— Он мог подвести Еву.

— Может, мне съездить к ней домой? Вдруг удастся разговорить этого типчика?

— Да! — оживилась мама. — Я тоже с тобой!

— Мне уже не пять лет, чтобы ходить с мамой за ручку.

— А если он на тебя нападет? Бог весть, что у наркомана может быть в голове.

— Все будет в порядке.