Сафари под Килиманджаро

Ишаша — это часть прекрасного района вблизи национального парка Куин-Элизабет, на самой границе с Конго. Это огромное плато с невысокими холмами по краям. Его высота над поверхностью моря от озера Эдуарда — 2995 футов, а в предгорьях Кигези — 5100 футов. На севере оно постепенно переходит в известный горный массив Рувензори, а на юге — в горную цепь Муфумбиро Рэндж. Непроходимые леса тянутся до самого озера Эдуарда, на востоке они начинают редеть. Деревья из породы акаций с кронами в форме зонтиков придают этой местности необыкновенный вид.

Свой лагерь мы разбили на берегу реки, которая тоже называется Ишаша и является государственной границей между Угандой и Конго. О госпоже Нутхи я давно уже забыл. За это время было так много других интересных впечатлений, что мне даже в голову не приходило связать Ишаша с ужином у таинственной дамы. Я приехал для отлова животных и, кроме того, я хотел сделать подробные топографические съемки всего этого района.

Впервые я вспомнил о госпоже Нутхи, когда увидел царя зверей… на дереве. Странно было видеть это прекрасное животное, которое живет только на земле, отдыхающим среди ветвей старой акации. Я подъехал на джипе на безопасное расстояние и наслаждался этим необычным зрелищем. Голова моя была полна вопросов, на которые не было ответа. Почему львы в Ишаша живут не только на земле, как во всех остальных частях Африки, но и на деревьях? Какая связь между львами и деревьями? Может быть они сверху подстерегают свою добычу, чтобы потом одним прыжком настичь ее? А может быть они нуждаются в таких «укромных уголках» в период размножения?

Наверное, я размышлял вслух, потому что Рубен, сидевший рядом со мной в джипе, очень просто ответил на все мои вопросы:

— Бвана, им хорошо на дереве. Поэтому они там.

— А почему им там хорошо?

Рубен пожал плечами и глубоко задумался.

Я его не трогал. Я много ценного узнал от своих африканских помощников.

— Если бы я был львом, я бы тоже жил на дереве, — ответил Рубен после долгого молчания.

— А почему?

— Там прохладно, не кусают мухи, им там спокойно. Не надо бояться других зверей.

— Царь зверей не боится. Его боятся.

— Это не так, бвана. Всякий зверь боится. Если бы я был львом, я бы тоже боялся.

Рубен стал серьезным и больше мне ничего не удалось у него выудить на эту тему. Тогда я еще не мог предполагать, что во многом он был прав. Но убедиться в этом было не так-то просто.

Со своими африканскими помощниками мы провели 182 длительных и кратковременных наблюдений — днем и ночью. Ночные наблюдения проходили во время светлых, лунных ночей. Мы поочередно проводили ночи в кабине джипа…

Помню, как однажды мы с Рубеном напряженно наблюдали за группой львов. Собственно, напряжение испытывал только я… Рубен, сидя в джипе, спокойно обедал и удивлялся моему поведению.

Кинокамера была наготове, я ждал.

Мы находились в буше. Скорее даже был остров из кустарника в центре огромного плато. По небу плыли тучи, все чаще закрывая собой его голубизну. Казалось, что облака вступили в немой, но отчаянный поединок. Они нагромождались друг на друга и содрогались, словно в конвульсиях, напоминая вспененное море, волны которого разбивались о дикий скалистый берег. Эта картина настолько меня захватила, что я невольно стал напрягать слух в ожидании раскатов грома.

— Бвана, поешь. Таких львов много.

Голос Рубена вернул меня к действительности, и я снова стал наблюдать за своими красавцами. Четыре огромных льва с роскошными черными гривами. Мне казалось, что они нас не видят, и я решил к ним немного приблизиться. Между нами было расстояние метров в двадцать.

— Бвана, поешь!

Я взглянул на вкусно пахнущую консервную банку, которую мне протягивал Рубен, и вдруг… Перед капотом открытого джипа мелькнула страшная темная тень, я увидел раскрытую пасть, сверкающие белые клыки. Лишь потом я понял, что это был поединок, в котором все решили секунды. Отбросив камеру, я молниеносно нажал на газ. Думаю, что мы одновременно сделали рывок. После своего мощного прыжка лев оказался на том самом месте, где на траве остались следы от нашей машины.

Рубен совершенно потерял аппетит. Консервы валялись на дне джипа, а глаза у него от страха так закатились, что были видны только одни белки. Я невольно подумал: «Госпожа Нутхи, шутить с царем зверей нельзя…».

И все же что-то меня заставляло продолжать ожидание. Осторожно и не спеша мы снова вернулись назад. В кустах редкого буша мы нашли безопасное место, откуда хорошо были видны спокойно отдыхавшие львы.

— Бвана, поедем в лагерь, — взмолился трясущийся Рубен.

— Не бойся, с нами ничего не случится. Мы далеко от них.

Мы находились, примерно, в ста шагах.

Я взял сильный бинокль и стал наблюдать за ними. Лев, который пытался напасть на нас, спокойно лежал вместе с остальными. Я начал испытывать так хорошо мне известное возбуждение. Меня так притягивала группа львов, как будто здесь был ответ на то, что я искал.

От полуденного зноя воздух как бы струился, повсюду стояла необычайная и бесконечная тишина…