Сафари в Ла-Пасе

Этому также послужили причиной его рост и физическая сила. Даже сейчас, четверть века спустя, он не согнулся, сохраняя свои 190 сантиметров, и регулярно купался в ледяной воде озера. От долгого пребывания на свежем воздухе его кожа стала смуглой, как у индейца. Взгляд его серо-голубых глаз оставался ясным и жестким, а гладко зачесанные назад темные волосы почти не поредели. Только шрам, змейкой вьющийся слева от носа, стал заметнее – напоминание о годах войны. Впрочем, все это было так давно. О да, русские приговорили его к смертной казни заочно, и то же самое сделали югославы, венгры и итальянцы, но какое это теперь имеет значение? Не приедут же они разыскивать его сюда, в глушь Боливии! Он ловко ускользнул из Европы с паспортом югославского еврея, который раздобыл ему родственник, работавший в 4-м отделе службы безопасности. До 1951 года он был Венцеславом Туори, а когда опасность миновала, вернул себе настоящее имя и попросил гражданства в Боливии. Возвращаться в Европу он не собирался. Фредерик Штурм был родом из Лейпцига, и вся его семья осталась в Восточной Германии. Для бывшего полковника СС это был недосягаемый мир.

Дверца такси открылась, и из машины вылез мужчина такого же, как и он сам, высокого роста. Но его неряшливый вид являл собой резкий контраст безукоризненно выглаженным сорочке и брюкам немца. На незнакомце были короткие «техасские» сапожки, потертые джинсы и кожаная куртка с меховым воротником. Длинные волосы его падали до плеч, по краям рта свисали усы. Только по очкам в стальной оправе и можно было угадать в нем интеллигента. Он подошел к дону Федерико, но руки не подал. Немец нахмурился: он терпеть не мог хиппи. Они напоминали ему цыган, которых он когда-то вылавливал и отправлял в Освенцим. Что нужно здесь этому типу? Поездка в такси из Ла-Паса стоила не меньше двадцати долларов, так что перед ним не нищий.

– Buenos dias, – сказал он, тем не менее, вежливо. – Que queres, Senor?[1]

Он в совершенстве владел испанским и даже языком аймара, на котором говорят индейцы нагорья.

Опустив руки, незнакомец недоброжелательно разглядывал его.

– Вы – Фредерик Штурм?

По-испански он говорил с гортанным акцентом. Он не назвал его «дон Федерико», как уважительно обращались к нему боливийцы. Бывший эсэсовец не шевельнулся, хотя его разбирало безумное желание вышвырнуть нахала вон. Но длительное общение с латиноамериканцами приучило его к дипломатии. К тому же с боливийским паспортом бояться ему было нечего.

– Да, – ответил он. – Что вам угодно?

Молодой человек (Штурм решил, что, несмотря на длинные усы, ему не было и тридцати лет) разглядывал немца с явной антипатией.

– Вы – бывший полковник СС? Немец сделал глубокий вздох.

– Даю вам минуту, чтобы вы сказали о цели вашего визита, иначе я пинками загоню вас обратно в такси...

Незнакомец иронически улыбнулся, показав крупные желтые зубы.

– Я – Джим Дуглас, – сказал он, – студент Массачусетского технологического института. В настоящее время преподаю английский в Ла-Пасе. Сотрудничаю также с журналом «Рэмпартс». Слышали о таком?

– Кое-что.

Дон Федерико знал, что «Рэмпартс» – крайне левый американский журнал, и его разоблачения порой сотрясали американский «истеблишмент». Издавали журнал, по-видимому, такие же идеалисты-леваки, как и этот юнец.

– Я готовлю статью о военных преступниках, работавших или до сих пор работающих на ЦРУ, – тихо произнес Джим Дуглас.

Немец никак не среагировал. Краем глаза он глянул на старика Фридриха, дремавшего за рулем. Что все это значило?

– Я никогда не работал на ЦРУ, – ответил он.

Но бородача этот ответ не смутил. Стоя широко расставив ноги, он разглядывал дом и окружавшие его поля.

Потом продолжил, не глядя на хозяина:

– О вас не знаю, а вот Клаус Хейнкель работал.

Немец пожал плечами.

– Я незнаком с Клаусом Хейнкелем и прошу Вашу Милость убраться из моей усадьбы!

Он нарочно употребил напыщенное выражение из кастильского наречия.

В глазах Джима Дугласа вспыхнул огонек. Придвинувшись еще ближе к немцу, он с ненавистью произнес:

– Тогда, может быть, вы знаете Клауса Мюллера? Ведь Клаус Хейнкель так теперь себя называет...

И, не дав немцу времени ответить, продолжал:

– Вы лжете, господин Штурм. Вы не только знаете Клауса Хейнкеля, вы прячете его здесь. Я ведь не случайно приехал сюда. Я хочу с ним поговорить. Если он расскажет мне об услугах, которые оказывал ЦРУ с 1945 по 1951 год, я не выдам, где он находится. В противном же случае я вернусь в Ла-Пас и подниму на ноги всех газетчиков и кое-какие посольства. Обещаю вам самый шикарный скандальчик, когда-либо сотрясавший Боливию. И даже вам, дон Федерико, не удастся замять его. Миллионы людей в разных странах с нетерпением ждут, когда отыщется Клаус Хейнкель. И их возмущает, что существуют еще люди на земле, способные укрывать такого подонка...

Говоря все это, он угрожающе размахивал пальцем перед самым носом собеседника.