Сафари

Я сидел за чашкой кофе, погруженный в глубокое раздумье. В первый раз в жизни мне приходилось отказываться от задуманного путешествия — я привык обыкновенно идти на самые рискованные предприятия. Но скоро я примирился с этой необходимостью, вспомнив, что путешествую не для своего удовольствия, а по обязанности, и вожу с собой казенное имущество, то есть фотографический аппарат, и как бы там ни было, а я должен отвечать за его целость, так же как за жизнь моего вечно пьяного оруженосца. Поэтому я примирился с необходимостью ехать до Алжира морем. Но тут англичанин опять подошел ко мне и спросил, стремлюсь ли я к какой-нибудь определенной цели, или просто хочу побывать в горах.

— Я просто хотел поближе осмотреть эти горы. В скорости передвижения я нисколько не заинтересован.

— Wery well![15] — ответил он и повел меня в бар, где познакомил с тремя шведскими учеными, командированными каким-то научным обществом для изучения горного хребта. Они очень обрадовались, что их компания увеличилась еще на одного человека, и сообщили мне, что завтра утром собираются выступить в поход.

У моего Ассула был по обыкновению выходной день, и, к счастью, я скоро услышал его сварливый голос, доносившийся из соседнего кабачка. Направившись туда, я нашел его не совсем пьяным, то есть во всяком случае способным отправиться на поиски за мулами.

Через несколько часов он явился ко мне в сопровождении целой группы более или менее подозрительных типов; некоторые из них привели с собой мулов. Я выбрал одного пожилого добродушного мужчину и молодого кудрявого парня. Последнего я нанял только потому, что он был удивительно похож на быстроногого юношу, похитившего мой багаж. Я долго рассматривал его со всех сторон и даже схватил его за ворот рубахи, чтобы посмотреть, нет ли на ней печати цюрихской фирмы, где я приобрел белье. Но она была настолько черна от грязи, что на ней не было никакой возможности разобрать какие бы то ни было знаки. В течение пяти недель нашего совместного путешествия я так и не установил — был ли это тот самый жулик или другой. Но что он был жуликом, в этом не могло быть сомнений, потому что на прощанье он забрал с собой пару моих ботинок, а у Ассула украл котелок вместе с варившейся в нем овсянкой. «Нос», по обыкновению пьяный, затеял ссору с торговкой, продавшей ему несвежие яйца, и поэтому прозевал это событие.

Когда мы на следующее утро стали собираться в путь, то столкнулись с невероятными трудностями. Старик с двумя мулами явился вовремя, но юноша и мой верный слуга отсутствовали. Так как трое ученых растерянно метались по площади, не находя в словаре нужных им арабских слов, а из заказанных ими восьми мулов пока явились только трое, то я плюнул на это дело и отправился в кофейню, чтобы подкрепиться стаканом кофе, а затем, вооружившись хлыстом, пошел в обход по кабакам в поисках за своим пьянчужкой-оруженосцем. Оказалось, что «Нос» был арестован; об этом мне сообщил кудрявый юноша, неожиданно появившийся за моей спиной. Сегодня ночью моего Ассула за хулиганскую выходку посадили в тюрьму, и полицейский отказался выпустить его сейчас, но обещал мне после обеда освободить Ассула и послать его за мной вдогонку по дороге в Тетуан. «Потому что, — добавил он, — я сам буду рад избавиться от него».

Несмотря на все это, я раньше шведов собрался в дорогу, помог им распределить поклажу по мулам и обучил арабским ругательствам, без которых здесь не двинешься с места. Это были весьма симпатичные и честные люди, я с ними отлично поладил. Они скоро поняли, что я гораздо опытнее их в путешествиях, и охотно предоставили мне роль предводителя каравана.

Часа в три после обеда наш отряд двинулся в путь. Мы проходили по горам почти таким же высоким, как Альпы, раскинутым природой в хаотическом беспорядке. Горы эти отличались от Альп роскошной окраской растительности, покрывавшей их вершины и обрывы.

Мы едва успели пройти пятнадцать километров, как пришлось остановиться на ночлег на сторожевом посту, который находился вблизи селенья кабилов. Сам дом и природа, окружавшая его, выглядели довольно мрачно; к тому же старик сообщил мне, что немного дальше можно увидеть, как «солнце погружается в море». Я проехал вперед на своем муле, который оказался таким же спокойным и таким же добродушным, как и его хозяин. Я был так очарован видом, открывшимся предо мной, что, вернувшись назад, стал убеждать своих спутников, несмотря на их усталость, вновь собрать вещи и проехать немного дальше; там тоже можно остановиться на ночлег.

Это был выступ скалы, покрытый шелковистой травой, из которой выглядывали фиалки и анемоны, росшие здесь в изобилии. Ручей с журчанием прорезал почву. За нами возвышалась стена густых хвойных деревьев, защищавшая нас от ветра, а у ног лежали скалы, с которых открывалась грандиозная панорама.