Сага

Это письмо присоединится к другим — теперь уже почти вся стена похожа на белую мозаику. Иногда я смотрю на эти письма, чтобы убедиться в том, что мы работаем не только для себя. Возможно, мне на улице встречаются люди, мучающиеся вопросами: кто же окажется тайным поклонником Марии Френель, примкнет ли Камилла к организации Педро Менендеса, чтобы стать террористкой. Еще немного, и я начну завидовать тому, что они могут спокойно ждать продолжения.

Мы только что закончили 60-ю серию. Мне удалось протолкнуть в ней историю о последней мании Фреда — помочь самым обездоленным. Накормив голодных, он решил обеспечить светом тех, у кого нет электричества. Для этого Фред придумал очень простую систему превращения мускульной энергии в электрическую. Исходное сырье? Усилия тысяч любителей спорта, занимающихся в гимнастических залах и спортивных клубах. При малейшем движении на гимнастических снарядах, при поднятии тяжестей выделяется некоторое количество внутренней энергии, которая преобразуется в электрическую и подается в дома тех, где нет света. Бодибилдинг и аэробика переживают второе рождение.

Уже полдень, и Жером предлагает нам спуститься в бистро и съесть по порции телячьей головы под соусом грибиш[7].

— Мне нужно похудеть, — говорит Матильда. — Я набрала несколько лишних килограммов липозы и поэтому остаюсь работать.

— Работа над сценарием — единственная работа в мире, которую можно делать стоя, лежа, сидя перед экраном телевизора или уплетая телячью голову под соусом грибиш.

Спустя десять минут Жером больше не твердит о телячьей голове под соусом грибиш, потому что уплетает эту самую голову под соусом грибиш. Старик заказал дежурное блюдо, и я последовал его примеру.

— Вы еще не думали об убийце? — спрашивает он.

— О ком?

— О таинственном убийце, который наводит ужас на остальных героев. В каждом сериале есть убийца. Все задаются вопросом, кто же он, и в конце концов начинают подозревать друг друга.

Жером проглатывает кусок телятины и поднимает палец.

— Убийцы — это по моей части. Если хотите, можно придумать убийцу, но только совершенно необычного. Какого еще никто не видел.

— ...Но о каком мечтает каждая женщина, — вставляет Матильда. — Убийца, который мстит за все наши мелкие ежедневные унижения. Убийца, достойный того, чтобы стать выше закона. Современный городской Робин Гуд.

— Только не это! Только не правдолюбец! Мы же сказали: убийца. Настоящий убийца.

— Тогда... Наемный убийца?

— Нет. Наш убийца не будет убивать за деньги, он выше этого.

— Психопат? Серийный убийца? Маньяк?

— Почему маньяк? Почему бы, наоборот, не уравновешенный тип.

— И кого же он будет убивать?

— Почему обязательно «он»?

— Ладно, пусть это будет барышня.

— Почему женщина?

— Если это не мужчина и не женщина, я умываю руки.

— Мальчишка?

— Ну нет...

— Почему обязательно человек?

— Собака?

— Уже было.

— Ласка, землеройка, страус... вам еще не осточертело?

— Почему обязательно живое существо?

— Привидение?

— Бог?

— Робот?

— Вирус?

— Инопланетянин?

— ...

— Понятие.

— Что?

— Что ты понимаешь под понятием?

— Идею, принцип, состояние духа, что угодно...

— Ты знаешь много понятий, которые убивают?

— Фанатизм, расизм, тоталитаризм...

— Капитализм, прогресс...

— И множество других.

— Дайте мне неделю, — просит Жером.

Большую часть обеденного перерыва я разглядывал официантку. Сексуальное воздержание иногда вызывает ощущение легкого опьянения: все женщины кажутся желанными, а любые уголки — пригодными для секса. Но я сразу же перестал пялиться на официантку, когда заметил через два столика от моего трех новых посетительниц. Три подруги по работе — спешащие, болтающие, смеющиеся. Три обычные женщины. Впрочем, похоже, они давно забыли, что они женщины, хотя каждая из них заслуживает того, чтобы ей об этом напомнили.

По дороге из кафе я разглядывал всех встречных женщин. И мне хотелось крикнуть каждой из них: «Я здесь!»

Я вернулся в контору, рассчитывая, что окажусь в безопасности, но именно там меня ожидала угроза.

Откуда в нашем коридоре такая лавина блондинок?

Я услышал зов джунглей и увидел тысячи гордых красавиц, сжигающих все на своем пути, двигающихся как пантеры, давно забывшие вкус крови. Нимфы, озаряющие все вокруг своей красотой и выставившие напоказ, словно боевые медали, свои груди. Было поздно хвататься за оружие, оставалось лишь спрятаться и следить за ними издали.

— А, это идет набор актрис для «Тривиального», — объяснил Старик, усаживаясь перед монитором.

— Но ведь такие женщины не встречаются в обычной жизни, — сказал Жером.

— Никогда не понимала, как такие девицы могут нравиться мужчинам, — бросила Матильда. — А что вы скажете, Марко?

Мы еще пили по первой чашке кофе, когда раздалось жужжание факса. В такое раннее время это мог быть только Сегюре.