Сага-фэнтези о Синдбаде-мореходе и его друге Ибн-сине

Если откровенно, то какое может быть государству дело до его находки? Ну проявит он сознательность, ну поступит по закону и что? Всё равно блюдо не дойдёт ни до музея древности, ни до запасника в Эрмитаже.

Какой-нибудь мордастый и бровастый депутат-госдумовец подсуетится и захапает его находку в свои загребущие руки. И будут на блюде подавать его нетрезвым гостям либо шашлыки с водкой, либо водку без шашлыков. Мол, вона чего у меня есть, а у вас нет и никогда не будет, потому как артефакт уникальный и в единственном экземпляре!

Уж лучше махнуть с блюдом в Америку и там его выгодно спихнуть на аукционе…

Но розовые мечты дяди Васи продлятся ровно до вечера. Когда на улице чуть стемнеет, в его квартире раздастся звонок и на пороге встанет толпа милиционеров с горящими от жадности глазами. А всё потому, что дядя Вася проявил преступную наивность, полагая, что никто не видит его манипуляций с находкой. Он забыл, в какой стране живёт. Что ещё со сталинских времён люди нет-нет, да и приглядывают друг за другом, а потом "стучат" куда нужно. Крутился такой верхогляд и возле котлована. История не сохранила нам его имя, да это и не важно…

Менты ворвутся в дом и перевернут всё вверх дном. Словно легавые ищейки они отыщут-таки захованную драгоценность под ванной. Торжеству их не будет предела, на радостях они даже не станут пинать дядю Васю ногами, а просто наподдают по мордам и по почкам и посадят на пятнадцать суток для острастки.

А блюдо конфискуют. Конфискант, спустя несколько часов таинственным образом исчезнет из ментуры. Его дальнейшая судьба нам неизвестна. Дядя Вася продолжит эскаваторить, мечтая когда-нибудь узнать имя того недоноска, который капнул на него в органы. Работает он теперь очень медленно, потому что чуть не каждый ковш просеивает руками. Бригадир грозится его выгнать и наверное вскоре так и сделает…

Как тебе история, Синдбад?

— Здорово! Хотя, признаться, я многого в ней не понял… Вот хотя бы: кто такие менты?

— Специальные отряды вооружённых людей, стоящие на страже государственных интересов. В частности, они обязаны поддерживать общественный порядок в государстве, защищать его граждан от преступников всех мастей. Это в теории. На практике же — менты блюдут исключительно собственные интересы, связанные с обеспечением материального благосостояния всеми правдами и неправдами и бесперебойным обогащением за посторонний счёт.

— А-а, стража Калифа! Понятно! А музей?

— Музей, говоришь…Вот у тебя во дворце имеется потайная комната, в которой ты хранишь всякие диковинки, привезённые тобой со всего света?

— Есть такая! — кивнул Синдбад.

— Музей — это дворец со множеством таких комнат! Все они забиты диковинками до отказа. Если в свою комнату ты ходишь всегда один, или иногда приглашаешь кого-нибудь из гостей, то музеи открыты для всех.

Синдбад задумался.

— Когда вернёмся, я обязательно открою в Багдаде свой музей. Он будет открыт для всех желающих, клянусь!

Ураган налетел через час!

На море разверзся ад кромешный. Солнце пропало, стало темно, как ночью, заметно похолодало. Волны вздымались до небес и обруши вались на палубу Ниагарским водопадом. Над мачтой сверкали мол нии, грохотал оглушительный гром, а косые струи тропического лив ня валили матросов с ног.

Корабль трещал, но держался. Всякий раз, когда очередная вол на накрывала его, пытаясь поглотить навсегда, он выскакивал из пу чины словно пробковый поплавок и плясал среди разярённых пен ных волн свой победный танец.

Налетел особенно сильный шквал. И на этот раз судно каким — то чудом умудрилось не потерять мачту и сохранить оснастку. Матро сы сбились с ног, ведя непростую войну с разбушевавшейся стихией. Синдбад с Ибн-Синой работали на равне со всеми, но когда учёного чуть было не смыло за борт, Синдбад уговорил его спуститься в куб рик, тем более что ураган уже пошёл на убыль.

Капитан тоже верил в "Ирбисса", как никто другой. Корабль был его детищем. Он построил его по древним чертежам неизвест ного морского народа, сгинувшего в веках тысячелетия назад. На строительство судна пошли редчайшие и ценнейшие сорта древеси ны, которую он сам же и добывал, и привозил со всего света, и сушил по старинным рецептам.

Например, нос и корма были выпонены из африканского мо рёного дуба, ребра корабля снизу связаны балками толщиной с ногу слона и скреплены железными перекрученными гвоздями в палец толщиной, якорь укреплён железной цепью, а вместо парусов — тон кая дублёная кожа, способная выдержать сильнейшую бурю и поры вистые ветра. "Ирбисс" не раз доказывал своему хозяину, что он действительно непотопляем.

Шторм бушевал всю ночь и стих только к утру…

ГЛАВА 4. Корабль — призрак.

Отправив измученную команду отдыхать, Синдбад сам встал за штурвал. Он пробыл на мостике до самого обеда, и когда солнце прочно утвердилось в зените, его сменил отдохнувший к тому вре мени второй помощник по имени Мустафа.

— Держись этого курса и никуда не сворачивай! — напутствовал его Синдбад.

— Слушаюсь, капитан!