Сага о Черном Ангеле

Неуверенность. Хорошо это или плохо? Для процесса самокопания во время отсидки в одиночной камере анализировать собственные страхи весьма полезно, да и время бежит быстрее. А вот устраивать умственное самоистязание на задании вредно, это может повлечь за собой печальные последствия. Вот и сейчас, к чертовой матери это самокопание! Пора выводить людей на ночную охоту.

За окном небо тускнело. Горожане в страхе ожидали приближения ночи, запирали двери на многочисленные засовы, баррикадировали двери и с тревогой прислушивались, не идет ли их смерть. Прошлой ночью десантники так и не сумели избавить обывателей от животного страха. Гибель Малыша Джеффера, такого жизнерадостного, такого сильного и здорового, не только вызвала горечь, но и усилила боязнь, которая свойственна всем людям, у которых не атрофировано чувство самосохранения.

А вот женщины… Они часто являются анестезией для чувства самосохранения, но их любят не только за это и в основном не за это. Гривс достал из кармана радиофон и набрал номер Джейн.

Девушка не отвечала достаточно долго, но все-таки через некоторое время в динамике послышался явно встревоженный голос красавицы.

– Приветствую самое очаровательное создание этой планеты! – стараясь изобразить светский тон, говорил Ксан. – Мы тут собираемся на ночную прогулку по городу. А как там у вас дела?

– Папочка приказал забаррикадировать все двери, заделать все окна, собрал для охраны чуть ли не всех полицейских вместе с начальником полиции. Прямо смешно!

– Неужели сударыня не боится?

– Нет… Ну не совсем, чтобы не боюсь, но с такой охраной, я думаю, ничего не случится. Мог бы во время ночных хождений по городу заглянуть и в наш дом, проведать меня.

– Постараюсь, – неуверенно произнес десантник, – если путь пройдет поблизости от вашей резиденции.

– Во сколько появишься? – хитро спросила Джейн, а потом таинственно прошептала, – я хочу тебя!..

– Постараюсь быть поблизости около полуночи.

Разговор окончился как-то совсем эротично, и Ксану стоило изрядных трудов усмирить плотские желания и вернуться к обязанностям боевого командира. На этот раз в группе с Гривсом шли Блейк и невысокий крепыш по имени Харди. Оба настороженно водили дулами автоматов по сторонам. Ночь была такой же, как и прошлая: плотный густой туман вокруг, тусклый свет фонарей и призрачное мерцание окон, ни черта не видно уже в пяти шагах, даже свои руки можно разглядеть с трудом. Самое обидное и неприятное, что линзы, помогающие видеть в кромешной тьме почти так же, как в ясный день, в этом царстве тумана оказались бессильными. «Чок! Чок!» – отдавались шаги, эхо металось испуганной птицей между стенами домов. Блейк и Харди старались держаться поближе к командиру, отдавая дань подготовке космодесантника из спецподразделения «Черные Ангелы» и еще бластеру, по сравнению с которым автоматы – просто детские игрушки.

Стали мерещиться то какое-то мельтешение за завесой тумана, то странные запахи, то подозрительные звуки. К тому же не покидало чувство, будто чьи-то внимательные пронизывающие глаза неотрывно следят за каждым шагом Ксана Гривса, за каждым его движением. От этого ощутимее появлялся холодок между лопаток, и неприятное предчувствие перехватывало дыхание. Один раз Блейку что-то почудилось, и он полоснул очередью по черно-серой мгле из автомата, вызвав панику среди жителей этого квартала. Где-то сразу же погасили свет, где-то, наоборот, зажгли.

– Ты чего? – испуганно спросил Харди Блейка.

– Показалось, – виновато пояснил тот.

Движение продолжалось. Ксан взглянул на часы, но для этого их пришлось поднести почти к самым глазам. Оставалось всего сорок пять минут до полуночи. Вспомнив об обещании, данном Джейн, решил свернуть в сторону губернаторского дома. Подумал о том, что губернатор вместо заботы о людях его планеты трясется лишь за свою шкуру, закрывшись в особняке вместе со сворой полицейских. А впрочем, Бог ему судья! В своих действиях он мало чем отличался от большей части чиновников своего ранга. Это некоторые люди начинают презирать со временем свой страх. Невозможно же столько часов кряду трястись в трусливой лихорадке! И уже хотелось просто расслабиться, забыться. Но предчувствие подстерегавшей опасности не покидало, и следовало быть таким же осторожным, как и в начале патрулирования.

До особняка губернатора оставалось совсем немного. Трехэтажное здание с широкими, ярко освещенными окнами возвышалось над слившимися в сплошную массу деревьями и кустами и даже среди ночной тьмы и густого тумана, пусть и нечетко, его можно было разглядеть с более далекого расстояния, чем другие дома. Подошли к украшенным причудливыми виньетками воротам темного парка, они оказались открытыми.