Сага о девочках. Песнь первая

– Это тебя на твоей мордашке написано, стесняшка.

–А вдруг ты глубоко ошибешься? Прямо-таки адски и дьявольски ошибаешься?

–Ну и что с того? Даже если и ошибаюсь. Даже если ты меня не любишь, а может, даже, и вовсе ненавидишь. Всё равно мы будем вместе. Да мы уже практически вместе, как та пара из фильма.

– Что за фильм?

– Ну, где он и она там герои такие крутые, просто никто из них не знал про другого в начале всей правды.

– Ой. Это какую же ещё о тебе правду мне предстоит узнать? Я выдержу? Я смогу?

–Сможешь-сможешь! Так мы едем?

–Да едем мы, едем. Можно подумать, у меня есть выбор. Как можно отказать носителю такой выдающейся экспертизы?

***

Желания садиться за руль у меня не было никакого, но и на такси кататься тоже не хотелось. Моё предложение сидеть в машине молча и не отвлекать меня от наблюдения дорожной обстановки и от контроля за транспортным средством повышенной опасности, Мадам приняла с откровенным недовольством. И всем своим видом, всю дорогу, это пыталась до меня донести посредством пантомимы.

А когда мы приехали и поставили машину на стоянку, Мадам заявила, что обязательно научится водить красненький кабриолетик, и будет нас сама возить. И вот уж с ней-то тогда можно будет вести непринуждённую беседу, потому, что она, в отличие от других, умеет делать множество дел одновременно и очень качественно. Я хотел было, сообщить о потенциальных трудностях, поджидающих её на этом благодатном поприще, ведь ей будет очень сложно дотягиваться до рулевого колеса, но решил, что это будет лишним.

Собрание было в том же большом кабинете, что и в прошлый раз. Присутствовали всё те же. Сенсей одобряюще, выражая своё дружеское расположение, привычным движением чуть не сломала мне ключицу, обещая, что на днях у меня начнётся совсем другой стиль тренировок. Другие присутствующие жали мне руку, и очень даже высказывали свой респект.

Ни Сешат, ни Тефнут ко мне не подошли и ничего не сказали. Только как-то скорбно и затравленно обозначили своё приветствие коротким кивком головы, и всю дорогу держались на расстоянии. Поведение их мне было не очень понятно. Но, решил я, с этим мы потом разберёмся.

Потом пришёл Доктор, со всеми поздоровался, сообщил, что сегодня на собрании присутствует геройский герой, ну то есть – я, и нереально опупенный внештатный эксперт-коснультант – миссис Эприл, ну то есть – Мадам. И добавил, что гений всех времён и народов Маркиз сегодня отсутствует, но его можно будет поздравить с получением учёной степени чуть позже. Почему они все упорно звали мисс миссиской, я тоже не догонял, но может это для конспирации? Или чего за последние полтора месяца произошло, о чём знает только отдел кадров?

Было тяжело. Очень. Морально. Угу, от мысли, что, практически, все тут сидящие, видели меня в дефолтном стеке. И эта мысля давила нереальным грузом на мои плечи. И груз этот был под стать той тяжести, которая обрушивалась на меня, когда Мадам Директриса роняла свой бюст мне, сидящему за работой в агентстве, на голову. И очень больших усилий мне стоило делать рожу кирпичом, и вообще, типа, быть не при делах.

– Уверен, что многие из здесь присутствующих, – вещал Доктор, – вчера видели рекламу новой игровой карты для компьютера. Эту рекламу крутили весь день по всем каналам. И вот это изделие и есть наш предмет разговора. То, что в этом девайсе задействован нейротрансмиттер, это не новость. О том, что идёт разработка этого устройства известно уже пару лет. А новость заключается в том, что наш господин главный аналитик сумел вырвать из клешней вражеских кибербиотов, рискуя собственной жизнью. Именно в том накопителе, который он сумел для нас сберечь, мы и обнаружили то, что так давно искали. Поэтому сегодня мы будем говорить очень конкретно о том, что касается всех нас, но в первую очередь – кошкодевочек.

Я очень даже удивился сказанному Доктором. Чего такого было в данных, которые собирались на второстепенных каналах? Правда, возникают сопутствующие вопросы: почему пропало несколько групп, и почему эти каналы защищали электрические креветки? Но я решил пока воздержаться эти вопросы озвучивать.

А Доктор продолжал объяснять ситуацию:

– Нейротрансмиттер, на биокремнии, штука очень интересная. Это не просто программируемый чипсет, это – квазиживое нечто. И его не «прошивают», в него не «вливают» готовую матрицу, а – обучают. Но обучают не как тривиальную нейронную сеть, посредством составления пошлых алгебраических матриц. У него эго тренируют. И, что самое ужасное, его тренируют на кошках. В прямом смысле слова. Через промежуточный интерфейс этот нейротрансмиттер подключается к сознанию кошкодевочки, и, взаимодействуя с ним, этот биокремний учится.

Вся беда в том, что технология эта, варварская, и занимаются ей мясники-вивисекторы. Вживление электродов напрямую в мозг кошкодевочек, это ещё полбеды. Но это процедура одноразовая и необратимая. Задействованная в процессе обучения кошкодевочка в конце данной процедуры полностью утрачивает личность.