Сага о драконе

«Кажется, мы уже встречались. Прости великодушно, что испугал — я нечаянно. Твой напарник мне знаком — по крайней мере, его имя. А вот твоего имени я не знаю».

Прежде чем ответить, Зиа поудобней устроилась на плече у Сибрука.

«Меня зовут Зиа. А тебя?»

Пока шел этот, безмолвный лишь для Сибрука, обмен репликами, Саул ухитрился принять нормальное положение. В мгновение ока он привел себя в порядок и стал выглядеть, как и положено ребенку-вулканиту. Но из лап Пэна он не высвободился, а его глаза тоже расширились от удивления.

«Меня зовут Пэн. А это — Саул».

С закружившимися красно-оранжевым возбуждением глазами Зиа повернулась к Сибруку.

«Это Пэн! Ну, ты же знаешь! Тот, о котором написана баллада! Который давно покинул Перн!»

Сибрук стоял, смущенно переводя взгляд то на дракона, то на ребенка, то на свою огненную ящерицу. Он знал, что они беседовали, но понять, о чем, не мог. Потом Зиа стала лихорадочно передавать ему суть разговора.

Не успел он сам спросить о чем-нибудь Пэна, как из-за поворота вышел Сипак.

— Если кому-то пришлось бы дожидаться вас к обеду, этот несчастный скоро умер бы с голоду! — Тут он приметил Сибрука. — О-о. Вижу, у вас — гости.

Сибрук заметил начмеда раньше, чем тот — его. Сосредоточившись, он послал Зиа:

«Уймись! К нам идет кто-то из начальства!»

Зиа по-новому угнездилась у Сибрука на плече, говоря мимоходом:

«Это, должно быть, Сипак, вулканит, о котором я тебе рассказывала. Но почему именно он с Пэном? Я думала, что с ним кто-то другой».

«Другой и есть! А теперь — тихо!»

Сипак взмахом руки позволил Сибруку стоять «вольно».

— Это ни к чему, мичман, во всяком случае, пока мы, по существу — в доке. Кстати, как вы здесь оказались? Я не знал, что на борт уже должно прибыть пополнение.

Немного — но не вполне — расслабившись, Сибрук ответил:

— Сэр, мне было приказано явиться на борт сегодня. Я шел представиться капитану, и тут Зиа — он показал на огненную ящерицу — сказала мне, что на борту — Дракон. Мы решили выяснить, в чем дело. Сэр.

Сипак закатил глаза.

— Немедленно прекратите это дурацкое «сэр». Меня зовут Сипак, а это — Пэн. Имя мое, стало быть, вовсе не Сэр. Пойдем. Мы собирались пообедать. Можете к нам присоединиться.

— Да, с… Сипак. А как же капитан? Мне нужно ей представиться.

Сипак улыбнулся, повергнув в недоумение обоих — и Зиа, и Сибрука. Зиа сказала:

«Вулканиты ведь не улыбаются. Или я ошибаюсь?»

Не дав Сибруку ответить, вмешался Пэн.

«Этот улыбается. Он полувулканит».

Выслушав безмолвный диалог, Сипак сказал:

— Капитана Стар сейчас нет на борту. И вернется она не раньше, чем через две недели. В данные вам указания, вероятно, вкралась какая-то ошибка.

— В таком случае кому же мне представляться? — немного испуганно спросил Сибрук. Он так усердно старался следовать правилам и установлениям, а теперь — эти палки в колеса…

Сипак ненадолго задумался, потом сказал:

— Полагаю, мне. Сейчас я — самый старший по званию на корабле. Я прав, Пэн?

«Думаю, остальные — в чине младшего лейтенанта либо ниже. Таким образом, да — ты самый старший по званию офицер на борту. — Тут в его глазах мелькнул огонек пакостника. — Эй, значит, мы можем приказать что угодно? К примеру, выкрасить все коридоры розовым или оклеить каюту капитана фиолетовыми цветами?»

Сибрук уже начинал — пусть и с трудом — разбирать послания Пэна. Но последнюю фразу он уловил отчетливо. Разинув рот от изумления, он повернулся к Сипаку и спросил:

— Вы не можете этого сделать! Или можете?

Подняв бровь, Сипак ответил:

— Нет. У Пэна богатое воображение, но, пока этому воображению не дают разыграться, все в порядке. — В это время они уже шли по коридору. — Все идет настолько официально, насколько мне хочется. Добро пожаловать на борт. Теперь вы — официально член экипажа. Явитесь на медосмотр, — Сипак взмахнул рукой, — в любое время, начиная сегодняшнего дня, но до возвращения на корабль остальной команды. Между тем не стесняйтесь изучать и корабль, и станцию.

Когда они уселись, Сибрук набрался храбрости спросить:

— Не тот ли Пэн дракон, о котором говорится в балладе, начинающейся словами «С невиданным именем зоркий дракон…»?

— Тот самый. Пэна это временами немного смущает — он испытывает такое чувство, что должен жить, исполняя пророчество. А что? — Сипак откинулся в кресле.

— Разве в той балладе не говорится, что Пэн Запечатлел девушку по имени… — Он с трудом вспоминал это имя. — К'рэн?

Над ними зависла тишина — такая непроницаемая, что Сибруку почудилось, что он мог бы ее потрогать.

Сипак застыл, не донеся вилку до рта, а Саул посмотрел на перинита своими большими глазами. Пытаясь сгладить какую-то допущенную им неловкость, — а в последнем он не сомневался — Сибрук сказал:

— Если вы не хотите говорить этого мне, сэр, то я не настаиваю.

Сипак вздохнул.

— Я все время забываю, что не все знают о случившемся с Карен, особенно на Перне. Прошло всего три года. Может, пришло время для этой истории стать известной всем. Вот расскажу я тебе, и ты, быть может, сумеешь написать достойную балладу в ее честь.

Он снова расслабился и начал все еще причинявшую боль повесть.