Сага о драконе

— А! Я понял, о чем ты. — Теперь настал черед Гвина залиться краской. — Если эти двое мужчин чувствуют к друг другу такое… н-ну… я не уверен, как они поступают. Иногда такие отношения продолжаются после спаривания драконов. Но бывает и так, что рядом с каждым из мужчин-всадников во время брачного полета находится его женщина. — Он сглотнул. — Я ответив на твой вопрос?

— Думаю, да. А что же происходит с теми драконами, которым не повезло? И их всадниками? Как они выходят из положения?

— Этого я тоже толком не знаю, — ответил всадник перинитского дракона. — Надеюсь, когда Рогант впервые погонится за голубой, я все выясню.

И тут прозвучал сигнал подготовиться к вылету навстречу Нитепаду. Он продолжался три часа — три часа очень тяжелой работы для всех участвовавших в сражении драконов и всадников. Их строй по-прежнему оставался неплотным из-за боев с чужаками, а это значило, что оставшимся приходилось работать за двоих. Обожгло нескольких драконов и всадников, но серьезных ран никто не получил. Когда они уже заходили на посадку в Вейре Бенден, сидевшие на земле драконы вдруг затрубили.

— Что такое? — прокричал Аппукта, стараясь перекрыть шум ветра.

— Неожиданный Нитепад над холдом Бухтой, и нападение чужих в придачу! Вызывают всех драконов, не получивших ран! Держись, уйдем в Промежуток, как только молодежь загрузит Роганта огненным камнем!

Г'вин быстро поймал и привязал несколько брошенных мешков, и они через Промежуток направились в холд Бухту.

Когда они появились над холдом, Гвин обернулся и сказал:

— Нам нужно не дать Нитям упасть на сражающихся внизу. Чужие уже убили одного дракона и нескольких человек из холда. Вашим… десантникам падающие сверху вместе с чужаками Нити тоже ни к чему. Ты только подавай мне огненный камень, и все будет в порядке.

Чехов кивнул и делал, как ему сказали. Но они оба уже устали после первого Нитепада, и одна Нить их задела. Она обожгла Гвину плечо, а потом упала как раз на самый верх чеховского бедра. Оба парня взвыли от боли и Рогант мигом ушел в Промежуток, замораживая Нить, но не жгучую боль в местах, где она коснулась людей. Когда они вновь появились над холдом, юноши застонали — их ран коснулся ветер.

Гвин повернулся к Чехову и сказал:

— Надо возвращаться в Бенден и показать целителям эти ожоги. Нам на смену идут свежие драконы.

Голубой в мгновение ока перенес обоих парней обратно в Вейр Бенден.

Когда они вдвоем сошли с дракона, на них обрушились лекари — и перинитские, и звезднофлотские. Пока один стаскивал с Гвина куртку, другая начала разрезать на Чехове брюки. Отшатываясь, индеец вскричал:

— Нет! Я в порядке.

— Нам необходимо тебя осмотреть. Ожоги Нитей могут быть опасны, — отозвалась медработница с «Карсона».

Чехов продолжал пятиться, все время прихрамывая.

— Не надо меня осматривать.

— Нет, надо, лейтенант, — раздался голос у него за спиной. — Все ожоги Нитей должны быть обработаны, пока не присоединилась инфекция.

Резко обернувшись, Чехов увидел контр-адмирала Эмерсон. Он попытался вытянуться по стойке «смирно», однако ожог бедра не позволил ему это сделать.

— Госпожа адмирал!

— Выбирайте, Чехов. Или вы мне позволите осмотреть вашу рану и обработать ее, или присутствующему здесь мичману. — Она указала на ту самую девушку-медика, которая с самого начала пыталась оказать ему помощь. Сипак рассказывал ей о стыдливости Аппукты, в особенности касательно определенных частей его тела. Эмерсон не имела специальной медицинской подготовки, но за последние недели она повидала достаточно ожогов от прикосновения Нитей и знала, как их обрабатывать. Поэтому Карен хотела дать ему определенную свободу выбора в том, что касалось его собственного тела.

Чехов глянул через плечо на мичмана медслужбы. Выглядела она не старше его, и теперь вместе с перинитским целителем посмеивалась над Гвином. Он снова посмотрел на Эмерсон. При виде более зрелой женщины, без смеха смотревшей на него в ожидании ответа, он уступил:

— Я позволю вам осмотреть меня.

— Тогда пойдем.

Прихватив горшок с болюйди-травой и бинтов, Карен направилась в пустой вейр Сипака. Она не оборачивалась, уверенная, что Чехов следует за ней.

Вздыхая, парень хромал за контр-адмиралом. Он надеялся, что Карен не будет столь же расстроена им, как две недели назад — в конце концов, он САМ виноват, что получил ожог. Когда они вошли в вейр, Эмерсон зажгла несколько ламп, добавив света, затем приказала:

— Раздевайся!

— Но… госпожа адмирал!

Чехов знал: приказ есть приказ, но его трепет перед адмиралом просто не мог ему позволить лишиться всей его одежды вкупе с достоинством. Особенно перед женщиной!

Эмерсон притопывала ногой и свирепо смотрела на стоявшего перед ней парня.

— А как еще, по-твоему, я могу взглянуть на рану? Глаза у меня не рентгеновские, как ты, возможно думаешь обо всех в чине выше капитана. — Но тут ее взгляд смягчился и она сжалилась над ним. — Ладно. Я отвернусь. Трусов можешь не снимать, но я должна буду убедиться, что никаких других ран, кроме явного ожога бедра, ты не получил.

— Есть, госпожа адмирал.