Сага о двух хевдингах (СИ)

Выглядел он непривычно. Полусарап что ли? Глаза черные навыкате, волосы тоже темные и курчавые, нос, может, и не самый большой из тех, что я видел, но на узком, почти безбородом лице смотрелся как орлиный клюв.

— Я ярл Йарнвика. Хочу поговорить о своей дружине! Так что веди меня к конунгу, карл! — зарычал крупный хускарл с объемистым животом и густой ухоженной бородой.

— Йарнвик, Йарнвик, — чернявый постучал пальцем по кончику огромного носа. — Железный залив. Семь деревень, один город с большой ярмаркой, несколько десятков хуторов. Нет, говори со мной.

— Это что же? Йарнвик не достоин встречи с Рагнвальдом? — вспылил было ярл, но тут же притих.

Неподалеку стоял мой знакомец Кеттил Кольчуга и, заслышав ссору, выпустил хельтову силушку.

— Я не дам треть дружины, — сдавленно сказал ярл. — От Гейра до меня всего три дня плыть. Мне свои земли беречь надо.

Чернявый устало посмотрел на ярла печальными коровьими глазами.

— Коли так, твои дружинники будут стеречь южную сторону, чтоб не пустить тварей к Йарнвику. С тебя все хельты, кроме двух, и два десятка хускарлов.

— Два десятка? Откуда? У меня всего в дружине тридцать воинов.

— И еще те, кого ты не держишь за прокорм, а отпустил на землю. Ты же всем хускарлам землю даешь!

— Так это не дружина! Они с земли кормятся. Как бонды! — снова вскипел ярл.

— А уговор каков? Коли беда какая, они должны взять оружие и прийти на помощь по первому зову. Или тебе эта беда и не беда вовсе? Тогда отдавай всю дружину как есть. Меньше кормить зимой придется!

Кеттил заметил меня и приветственно махнул. Я подошел к нему. Не видел его с того турнира по кнаттлейку, где он с другими хельтами чуть не расколол весь лед во фьорде Хандельсби. А потом мы с ним сидели за одним столом на пиру у конунга. И хоть я был сопливым карлом, а он уже тогда шагнул за десятую руну, Кольчуга не чванился, не задирал нос и сейчас не делал вид, будто мы незнакомы.

— Как тебя там? Безумец, кажись? Помню-помню, как ты в ледяную воду тогда прыгнул. Смотри-ка, аж до девятой руны добрался! Впрочем, ты и тогда зубастый был. По делу сюда или случайно забрел?

— Да с Магнусом хотел увидеться. Мы с ним целое лето вместе плавали, тварей рубили.

Кеттил нахмурился, снова выпустил рунную силу, тут же убрал и улыбнулся.

— Верно! Это ж с тобой он ворожбу поборол. Мда… Сам видишь, к конунгу нынче не пробьешься.

— Раз сам Кольчуга на страже, — поддакнул я.

— Вот-вот. Дай подумать.

Хельт помолчал, а потом как гаркнет:

— Синица-пустобрех!

Я аж отпрянул. Что за ерунда? Бранится он так или чихает? А оказалось, что зовет приятеля. Из-за частокола высунулась светлая голова паренька моих зим.

— Чего?

— Сбегай до Магнуса, скажи, что Безумец в гости пришел.

— Это какой-такой безумец?

— Не твоего ума дело! Сказано передать, так ноги в руки и побежал!

— Ага.

Синица тут же исчез, а Кеттил рассмеялся.

— Вот, взял сосунков под свою руку, натаскиваю теперь.

Мы с Кеттилом неспешно обсудили кнаттлейк, посмеялись над тем, что грядущей зимой в турнире поучаствуют и твари, я поспрашивал о знакомых и узнал, что все они вошли в дружину Рагнвальда. И лишь когда я слегка проголодался, пришел Синица и отвел меня в дом вне конунгова двора.

— А, Кай, проходи!

Хотя не прошло и месяца, как Магнус вместе с нами охотился на тварей, сейчас мне чудилось, будто передо мной незнакомый человек. Будущий конунг! А не дитя, хнычущее о тьме, грехах и любви к врагам своим.

— По делу или так, посудачить пришел? Ты ж вроде не ярл пока. И отец у тебя без дружины считается. Значит, за кого-то другого просить будешь?

Рагнвальдссона, видать, также заели люди, не желающие отдавать своих воинов.

— У меня хирд, — ответил я. — И его надобно кормить. Хочу понять, стоит нам оставаться в Хандельсби или распустить людей на зиму.

— По делу, значит, — вздохнул Магнус.

В дом вошли две женщины, поставили перед ним плошку с густой похлебкой, блюдо с еще дымящимися лепешками, а сверху плюхнули изрядный кусок масла, рядом еще одну миску с запеченной рыбой и напоследок горшок с кислым молоком. Вот же, сын конунга, а пьет кислятину вместо доброго пива! Это в бедных семьях только на стол подают рыбу с молоком, в крепких же хозяйствах угощают мясом и пивом.

— Говорю тебе лишь потому, что доверяю. Можешь сказать Альрику, но больше никому, даже ульверам. Особенно Росомахе.

— Почему особенно Росомахе? — удивился я. — Знаешь что про него?

— Нет. Но я не пойму, зачем он пришел к вам. Он силен, умен, хитер и осторожен, к тому же хельт. Росомаха легко бы мог встать во главе ярловой дружины или собрать свой хирд. И похоже, я его где-то видел, но не могу вспомнить, где и когда. Но речь не о том. Как думаешь, зачем отец собирает дружинников у ярлов?

— Ну это, тварей бить. Чтоб они, значит, не разбежались с Гейровых земель.

— Ты же видел остров Гейра. Видел скалы. Много ли мест, откуда твари могут вылезти?

Я почесал затылок и сглотнул слюну. Запах лепешек с маслом так и манил.

— Через фьорд никто не выберется, — сказал я. — Еще бухта. Но что там севернее по берегам, я не знаю.