Сага о Гильгамеше

       Вероятно, ясноликий Уту, привлечённый разговором, слишком низко перегнулся через край своей ладьи, потому что лучи его вдруг опалили глаза Гильгамеша, заставив его отпрянуть и выставить вперёд ладони. Вождь попятился, прищурив веки. Кровь заклокотала в его жилах, уши наполнились нестерпимым звоном. Покачнувшись, он глубоко вздохнул и невольно вжал голову в плечи. Ему показалось, что Уту сейчас спалит его, оставив лишь горстку пепла на крыше. Но вдруг он понял, что причиной его потрясения был вовсе не бог. Собственная мать напугала его, вызвав к жизни полузабытые детские страхи. Лицо её побагровело, глаза расширились, рот превратился в узкую щель, сквозь которую доносился странный звук, напоминавший звериное рычание. Простая смертная, каковой она была всего мгновение назад, исчезла, а её место заняла Буйволица Нинсун, неистовая богиня, наделённая властью карать и миловать. Дрожа от негодования, она прошипела:

      -- Ты тоже боишься Акки? Ты трепещешь перед ним? Отвечай!

      -- Нет! - выкрикнул Гильгамеш.

      -- Тогда отринь сомнения! Ты - вождь, призванный богами на трон. Ты - орудие судьбы. В твоей руке власть над смертными. Слышишь ли ты голос трубный, что говорит тебе: "Дерзай, Гильгамеш"?

      -- Слышу, о божественная мать моя!

      -- Тогда иди и верни Уруку потерянное величие. Для этого пришёл ты в мир. В этом твоё предназначение.

      -- Да, мать моя! Я сделаю так, как желают боги! Я исполню их наказ! - воскликнул воодушевлённый Гильгамеш, бросаясь к лестнице.

       Он скатился по каменным ступенькам, пролетел по внутреннему коридору к следующей лестнице, спустился на первый этаж и, выбежав во двор, крикнул двум скучающим воинам:

      -- Эй вы! А ну-ка, живо соберите мне всех стражей святилища. Пусть придут все, кроме тех, что стерегут главные ворота. Быстро!

       Воины сорвались с места и исчезли, словно их и не было. Гильгамеш взбежал на балкон и стал в нетерпении ходить туда-сюда, нервно теребя бороду. Сытые насмешливые рожи старейшин стояли у него перед глазами, вызывая жгучую ненависть. Он вспомнил их слова, их блудливые заискивающие взгляды и негромкие ядовитые голоски. "Ну нет, - озлобленно подумал вождь. - Не вам решать судьбу Урука. Не вам судить о воле богов".

       Во двор начали сбегаться воины. Некоторые из них были без оружия, некоторые - без сандалий, почти все - без шлемов. Удручённые собственным разгильдяйством, они старательно прятали лица, дабы не встречаться со взглядом вождя. "Стадо", - брезгливо подумал Гильгамеш, оглядывая собравшееся воинство.

      -- Все? - осведомился он у командира, подождав, пока стражники подравняются и притихнут.

      -- Почти все, господин, - ответил начальник, держась рукой за ножны и прикрываясь ладонью от солнца. - Несколько человек остались сторожить ворота. Прикажешь позвать их?

      -- Нет. - Гильгамеш ещё раз окинул взглядом замерших бойцов, потом потянул носом воздух и рявкнул. - Воины! Слушайте, что я скажу вам! Слушайте и внимайте! Когда мой отец, божественный Лугальбанда, покидал этот мир и готовился к встрече с владычицей Эрешкигаль[10], он завещал мне хранить величие Урука и неприкосновенность его святилища. Отцы наши и деды, и отцы наших дедов верно служили Инанне. У неё не было причин гневаться на своих рабов. Каждый урукец знает, что она неусыпно радеет о нас. Каждый год она посылает нам урожаи и обильное потомство. Каждый год спасает нас от ярости сутиев и исцеляет от болезней. Можем ли мы быть недовольны ею? Ответьте мне, воины! Бывало ли такое, чтобы наша небесная заступница не платила нам за те жертвы, что мы приносим ей?

       Строй заколебался. Воины замялись, робко поглядывая на вождя. Послышались неуверенные голоса: "Нет, отродясь такого не бывало", "Богиня печётся о нас", "Известно, куда Инанна, туда и мы".

      -- Как же могло такое случиться, - продолжал Гильгамеш, - что среди нас оказалась горстка предателей, которые решили презреть её заботу и склонить голову перед ничтожным Забабой? Как могло произойти, что люди, которые клялись в верности Инанне, оказались двуличными ехиднами? Ответьте мне, воины!

       Лица стражников недоверчиво вытянулись.

      -- Кто они, господин? - спросил начальник. - Укажи нам их имена, и мы разделаемся с ними.

      -- Это - ваши старейшины, воины. Те, кому вы доверяли свои жизни. Те, кто громче всех славил Инанну, но в сердце своём уже вынашивал измену. Пушур-Туту, глава Дома Буйвола, Гирбубу, глава Дома Пантеры, и ряд иных. Они закрыли свои уши для слов Инанны. Они отвратили свои очи от лицезрения её красоты. Мятежный Забаба помутил их разум, заставил переметнуться на сторону Акки. Воины, заклинаю вас! Именем ваших отцов и матерей! Именем богов! Встаньте стеной на защиту Урука, спасите Дом неба[11] от поругания!

       Гильгамеш замолчал и окинул воинов пламенеющим взглядом. Те ошеломлённо топтались на месте, не смея верить словам вождя.

      -- Кто сказал тебе это, господин? - осмелился подать голос один из бойцов.