Сага о Годрланде (СИ)

— Он выступал на арене и как погонщик колесницы, и как стрелок, и как копейщик. В последний раз вообще не вступал в бой, лишь отдавал команды своему отряду.

Мы переглянулись с Простодушным. Может, у Клетуса что-то вроде моего дара, и он использует умения своих воинов? Но даже если и так, я слишком быстро ему проиграл. Рунами мы с ним почти равны, у него всего-то на одну больше. Неужто все дело в умении? Был бы у меня с собой щит, тогда бы мы посмотрели, кто кого.

Мы переночевали неподалеку от входа в ущелье, а утром хирд Клетуса ушел. Ульверы проводили завистливыми взглядами его тяжело нагруженных верблюдов, наши-то до сих пор ходили налегке, потом мы вошли в ущелье лишь для того, чтобы полюбоваться на влажную грязь на дне глубокой ямы.

— Это и есть вода? — спросил я у пустынников.

Те заверили меня, что надо лишь подождать, мол, в пустыне бывают такие места, где вода накапливается в течение седмиц и даже месяцев, а тут всего-то пара дней. Можно сказать, что тут вода бьет ключом.

Впрочем, сейчас я больше думал о том, что делать с договором с Пистосом. Ерсус по всем местам нас уже провел, дальше нужно либо ворочаться, либо искать тварей самим. Я же не особо понимал, как пустынники различают пути, для меня везде один и тот же камень, везде песок. В море-то мы ходим по приметам, мол, от северного края острова с кривой скалой по попутному ветру плыть на восток день, противу ветра — два дня, там слева должен показаться другой остров с одинокой сосной, ну и дальше также. А тут как?

Это ущелье хоть как-то приметно, но я отсюда никак не смогу привести хирд в город, к тому же мы шли не напрямик, а кружили от места к месту.

Так сможем ли мы отыскать тварей? Это все равно, что в море ловить одну-единственную рыбу, особенно без Рыбака.

Вечером я созвал всех ульверов и спросил, что думают они. Первым поднялся Вепрь:

— Скажу не только за себя, но и за других. Застоялись мы. Давно уже в хускарлах ходим, хотим хельтами стать. Пусть тут и жарко, как у Мамира в котле, зато твари простые и ходят не кучно, и сердца у нас есть. Да и тебе, Кай, уже невместно на десятой руне сидеть, когда хирдманы с тобой вровень.

— Значит, не за золотом, а за силой идем? — спросил я еще раз, оглядывая хирд.

Никто не отвел взгляда. Никто не сказал слова против.

— Милий, вызнай у пустынников, где тут твари водятся. Уж они-то всяко должны знать. Скажи, что мы берем и тех, что за пятнадцатую руну перевалили, но только чтоб одиночные.

— Кхалед спрашивает, в чем его выгода.

— А что ему надо?

— Золото и кой-чего из тварей, что он сам выберет. Но не сердца, сердца им не нужны.

— Пусть. Скажи, мы согласны.

* * *

Через два дня на дне ямы заблестела первая лужица воды, но чтобы напоить верблюдов, нам пришлось ждать еще несколько дней. Потом мы снова наполнили бурдюки и двинулись вслед за пустынниками. На юг.

Вскоре камень сменился песком, и идти, дышать да и просто жить стало еще трудней. За Милием теперь всегда присматривал кто-то из ульверов, так как тот не раз впадал в беспамятство из-за изнеможения и жары. Пистос же держался на одной злости, не хотел снова проигрывать равному по силе Хальфсену, хотя они оба уже давно проиграли пустынникам-карлам. Откуда в них столько крепости? На вид мелкие, черные и сухие, как изюм, но даже я, хельт, не был уверен, что сумею перешагать их в этих песках.

И ни одной твари. Кроме той, что вела нас вглубь пустыни и звалась Кхалед.

На третий день пути я уже подумывал, а не проверить ли шкуру Кхаледа на прочность? Так ли она крепка, как кажется? И сможет ли Живодер придумать что-то новое?

— Вода! Глянь, там вода! — вдруг заорал Бритт.

Я приподнялся на цыпочки и увидел, как впереди что-то блеснуло. Кажись, там не просто вода, а целое озеро. Я передернул плечами и почувствовал, как под рубахой скрипнул песок. Он был повсюду: в одежде, в еде, в волосах. Как же здорово было бы его смыть!

Ульверы вмиг оживились, загомонили, прибавили шагу. Всем хотелось напиться вволю, а не цедить по глотку.

— Нет! Нет! — закричал Кхалед. — Альваше! Не вода!

— Стоять! — рявкнул я.

Альваше на сарапском языке означает тварь. Может, в этом озере водится одна?

— Милий! Узнай у него, что за тварь!

Бедолага-раб едва мог говорить, его губы иссохли и растрескались до крови, но он всё же собрался с духом и заговорил с пустынником. Слушал его, слушал, потом покачал головой:

— Не понимаю. Он сказал, что это опасное место. В воду лезть нельзя, там смерть. Но мы должны подойти ближе, там будут твари.

На всякий случай я повторил погромче, чтоб услышали все ульверы:

— В воду не лезть. Приготовиться к бою, там могут быть твари!

— Ну хоть голову ополоснуть? — взмолился Сварт.

Он уже и бороду обрезал под корень, и на голове накрутил тряпок с аистиное гнездо, а всё равно истекал потом, как вытащенная на берег медуза. Пришлось даже выделить ему двойную долю воды, правда и тащил Сварт ее сам.

— Кхалед чего-то боится, говорит, тварь там. Так что поначалу остережемся.