Сага о Гудрид

А Карлсефни не торопился ни с торговлей, ни с починкой корабля. Когда Лейв узнал, как обстоят дела с «Рассекающим волны», он предложил Карлсефни и части его людей перезимовать в Братталиде. У Снорри и Торбранда были в Кимбавоге родичи, а остальных можно было разместить у соседей, поблизости. Карлсефни принял приглашение Лейва и велел перенести мешки с зерном и ячменем в кладовую Братталида, в придачу к тем подаркам, которые он преподнес хозяину дома еще по прибытии.

Гудрид как раз осматривала новые запасы в кладовой, когда, выйдя к дому, она повстречалась с Карлсефни. Они поздоровались и вместе пошли к главному входу.

– Ты очень щедр, Торфинн, – сказала ему Гудрид. – Я думаю, не отдать ли тебе парусину даром!

– Нет, разве такому торгу учил тебя Торбьёрн! И потом, мы с тобой условились посмотреть Бревенный Мыс. Я рассчитываю поехать туда через три дня.

Карлсефни остановился, прислушиваясь к протяжному вою на другой стороне фьорда, и сказал;

– Похоже, рядом с вами завелся волк!

– Это не волк, – улыбнулась Гудрид, – а моя собака на Бревенном Мысе. Ее зовут Гилли. Он просит поесть у Харальда Конской гривы.

– Надеюсь, этот Харальд покормит пса к моему появлению. А то я не мастер штопать порванные чулки.

– Я починю тебе их, если собака порвет их, – добродушно сказала Гудрид. – Но, как правило, все ограничивается одним лаем. И потом, Гилли хорошо охраняет дом и двор.

В тот вечер Гудрид легла рано. Уже засыпая, она слышала в отдалении собачий вой, который то замирал, то возобновлялся с новой силой. Сперва она решила, что это только сон, обрывки воспоминаний о дневном разговоре с Карлсефни, но потом услышала, что в доме поднялись люди. Гудрид расправила сорочку и потянулась за плащом. Спала она теперь в комнатке Тьодхильд. Открыв дверь, Гудрид увидела, что Лейв, Карлсефни и другие берут с собой оружие, а Ньяль зажигает лампы и достает факелы. С другой стороны фьорда доносился непрерывный вой.

Гудрид кинулась к Лейву.

– Ты собираешься на Бревенный Мыс?

– Надо посмотреть, в чем там дело. Гилли обычно ведет себя спокойно по ночам, как говорит Стейн.

– И я с вами, – сказала Гудрид, взяв у Ньяля часть фитиля и обвязав ею волосы, чтобы они не падали на лицо. Карлсефни стоял и смотрел на нее, и она вдруг осознала, что выглядит неряшливо. Но страх заглушил все другие чувства. Гудрид одна из первых добежала до небольшой шестивесельной лодки, в которой Лейв обычно плавал по фьорду. Она уже устраивалась в этой лодке, как вдруг услышала позади себя голос Карлсефни:

– Разве тебе не следует подождать нас в Братталиде, Гудрид? Мы ведь не знаем, что происходит на том берегу. Может, там сражаются.

Лейв ухмыльнулся.

– Напрасно волнуешься, Торфинн. Однажды Гудрид у себя на дворе убила из лука непрошеного гостя.

Карлсефни умолк, а Гудрид осталась на своем месте. Лейв отплыл от берега. Блестящие капли на веслах, свечение моря вызывали у нее ощущение, что она грезит. Постепенно стали различимы темные очертания берега впереди. Громко каркали вороны, с разных сторон лаяли собаки, и все эти звуки перекрывал один яростный вой Гилли.

Когда лодка причалила к берегу, в доме на Бревенном Мысе зажглись огни. Гудрид узнала квадратную фигуру Стейна, выскочившего из дома, и даже не обратила внимания на то, что Карлсефни помог ей сойти на берег. Подобрав юбку, она взбежала на тропинку и чуть не наткнулась на Фафни, который несся навстречу гостям, заливаясь радостным лаем. К ним подошел Стейн, и Гудрид успела разглядеть в дверях побелевшее от страха лицо Торкатлы. У стены молча сидели Стотри-Тьорви и Кольскегги, а в постели лежала Финна дочь Эрпа, и рыдания ее вплетались в завывание Гилли.

Стейн закрыл за гостями дверь и тяжело выдохнул:

– Спасибо, Лейв, что приехал сюда со своими людьми. Так мне будет легче заявить об убийстве, которое произошло у нас на дворе.

Он повернулся к Гудрид и продолжил:

– Гудрид, мне очень жаль, что такое случилось в твоей усадьбе сегодня ночью, но ты поймешь, что я заботился только о твоем добром имени, и ты можешь взять виру в три марки серебра за Харальда Конскую гриву. А если Лейв захочет, чтобы дело это разбирали на тинге, то пусть на то будет его воля.

Гудрид села на близстоящую скамью.

– Мое доброе имя?… Ты хочешь сказать, что убил Харальда Конскую гриву из-за меня?

Веревочка фитиля, которой она подвязала себе волосы, лопнула, и Гудрид в нетерпении тряхнула головой.

– Скажи, что случилось, Стейн. И попроси кого-нибудь успокоить Гилли.

Стотри-Тьорви вышел на двор и через некоторое время вернулся. Вой за домом прекратился.

Стейн продолжал все тем же спокойным голосом, будто он рассказывал об улове: